тебе лет? – спросила я, надеясь, что он не сочтет мой вопрос бестактным.
– Двадцать три. А тебе около восемнадцати, я полагаю.
Я кивнула.
– Первокурсница?
– Да. – Я прикусила губу, подумав, что, должно быть, у меня это на лбу написано.
Он сделал глоток кофе, затем слегка подтолкнул мою нетронутую чашку на дюйм ближе ко мне.
– А специализация уже есть?
– Профессиональный медицинский уход.
Моя мама была медсестрой. Мне нравилась эта профессия, хотя она никогда уже об этом не узнает.
– А ты кто? – Я открыла пакетик с сахаром и высыпала его в чашку. – Ты – Ангел ада?
– Да нет, черт возьми! – Он рассмеялся. – Я – плотник, хотя несколько лет назад окончил университет с совершенно бесполезной степенью по теологии.
– Почему бесполезной? – спросила я, хотя, наверное, не стоило.
Надеюсь, он не начнет читать молитву, чтобы спасти мою душу, подумала я.
– Вообще-то, я хотел пойти в семинарию, чтобы стать священником. Но чем больше я изучал теологию, тем больше мне не нравилась идея быть связанным с одной-единственной религией. Так что я все еще играю в игру «кем я стану, когда вырасту». – Он встал и, протянув руку к своей кожаной куртке, вынул оттуда ручку и свою страховую карточку. На гладкой поверхности его бицепса я увидела вытатуированный флаг и внутри его слово «сочувствие». Пять минут назад я испытывала сексуальное возбуждение, сейчас – нежность, как будто кончики его пальцев дотронулись до моего сердца.
– Послушай, – сказал он, глядя на карточку. – Ведь твоя машина на ходу, верно? Нужен только косметический ремонт?
Я кивнула.
– Тогда не стоит обращаться в страховую компанию. В конечном счете это тебе дороже обойдется. Оцени стоимость ущерба, и я возмещу его.
– Но тебе не нужно этого делать! Это была моя ошибка.
– Кто их не совершает?
– Я была невнимательна. – Я пристально взглянула на него. – И мне непонятно, почему ты так спокоен. Я же тебя чуть не убила.
– Ну, сначала-то я очень разозлился. Пока парил над землей, успел произнести много проклятий. – Он улыбнулся. – Но ведь злоба – это яд. А я не хочу, чтобы во мне был яд. Тогда я встал на твою точку зрения и постарался почувствовать то, что чувствуешь ты, и моя злоба улетучилась.
– А твоя татуировка… – Я указала на его руку.
– Я наколол ее как напоминание, – сказал он. – Иногда непросто это помнить.
Он перевернул страховую карточку и взял ручку.
– Я даже не знаю твоего имени, – сказал он.
– Лорел Патрик.
– Звучит приятно. – Он записал его, потом встал и перегнулся через столик, чтобы пожать мне руку: – Я – Джейми Локвуд.
Мы стали ходить вместе в кино, на университетские мероприятия, а однажды съездили на пикник. С ним я чувствовала себя малолеткой,
