знал с детства, хотя и не особо дружил с ним. Он знал, что того прозвали Маленький Папа, потому что однажды мальчишка потерял отца и целый день ходил по городу с залитым слезами лицом, спрашивая каждого прохожего: не видел ли хоть кто-нибудь его папу? И вот теперь Маленький Папа почувствовал то забытое волнение, граничащее с паникой по мере того, как «фиат» все дальше удалялся от бара, а встреча с неким ювелиром все больше представлялась фантомом. «Ты не ошибся, Гроза? – с тревогой спросил он. – Мы так долго едем, это странно…» – «Сиди спокойно и не дергайся, – бросил ему Гроза через плечо. – Уже, считай, подъезжаем».
Машина остановилась вблизи невзрачного заводика. «Все, выходите», – сказал Гроза. Винченцо съежился на своем месте, понимая, что никакая сила в мире не заставит его покинуть «фиат». Он увидел только, как Джованни и Маурицио в сопровождении Грозы вышли, немного растерянно озираясь по сторонам, как в тот же момент двери заводика отворились и перед незадачливыми грабителями предстали все отборные убийцы Корсо дей Милле во главе с Баклажаном. «Так ведь это же…» – только и успел произнести Маурицио, и его голос угас, а Винченцо закрыл глаза, почему-то чувствуя страшную усталость.
Гроза появился через полчаса. «Ну и вид у тебя, братишка, – сказал он Винченцо. – Имей в виду: так не пойдет. Я-то, конечно, никому не скажу, но скоро ты сам начнешь принимать участие в наших разборках, и выражение твоего лица может сослужить тебе скверную службу». – «Что с ними сделали?» – спросил Колокольчик, внутренне содрогаясь. «У Маркезе тут находятся огромные двухсотлитровые бидоны. Там, знаешь ли, серная кислота такого отличного качества… – он криво усмехнулся. – Я сам убедился: растворяет все, кроме часов. А часов у них не было».
С того времени Гроза начал всерьез подумывать о том, что пора бы его младшему брату постепенно привыкать к убийствам. Вскоре он сказал ему: «Сегодня вечером придешь на Понте Мария, 8. Там я буду ждать тебя и еще один авторитетный человек. Зовут его Антонино, а фамилия тебе ни к чему. Просто придешь и станешь ждать. Больше пока от тебя ничего не требуется». Через несколько часов Винченцо оказался в этом квартале, грязном и страшном, как смертный грех. Здесь не могли жить даже бедняки, а потому большинство домов предназначалось под отселение. Что же касается дома № 8, то, как слышал Винченцо, «люди чести» нередко проводили там время, играя в бильярд. Кажется, их нисколько не смущал прискорбный вид комнаты – все эти растрескавшиеся от сырости стены и наполовину обрушенные потолки, и даже вонь, которая настойчиво доносилась с помойки, расположенной неподалеку.
Винченцо не обнаружил ничего страшного или подозрительного в этой комнатенке, а потому, неторопливо беседуя о том о сем с братом и с Антонино, ждал неизвестно чего, однако вопросов не задавал. Вскоре под окном взвизгнули тормоза. «Вот и приехали», – оживился Гроза. «Кто?» – осмелился спросить Винченцо. «Да предприниматель один по фамилии Руньетта. Знаешь, занимался контрабандой сигарет, немного
