одна мелочь.
Но когда Джек подрос, у него сложилось свое мнение. Уже полгода Джек наведывался к той девице в первый и третий четверг каждого месяца. Она была вольная проститутка, не из тех, что батрачили на сутенеров. Хрупкая и красивая брюнетка, с ухоженными руками и сочными восточными глазами сама позвала его, когда юный бандит, засунув руки в карманы и поглаживая пальцем костяную накладку рукояти ножа, слонялся по улицам, на которых собирались проститутки. Он присматривал пожилых ловеласов, покидавших бордели. Таким приставь нож к горлу – они бледнели, как мел, и деньги дрожали в протянутой руке. Что могли сделать эти неповоротливые жирные свиньи, у которых, стоило им только нагнуться, постоянно лопался шов на брюках в промежности? Ничего! Они понимали, прекрасно понимали, черт возьми, что их жизнь висит на волоске. Холодная сталь жгучее любого слова – Джек знал это не понаслышке и умел нагонять страх. Надрывать пупок за жалкие гроши, честно зарабатывая на жизнь, он не собирался. Да и кто возьмет на работу несовершеннолетнего бродягу?
Джек гордился своими руками и тем, с каким мастерством они владели ножом. Да и сам нож был предметом его гордости. Острый и крепкий, способный разрезать консервную банку или без труда пробить железную бочку. Не нож, а настоящий «топор», которым при необходимости, в будущем, можно было и побриться.
Полиции Джек не опасался. Не тот случай. Жертва для грабежа специально выбиралась среди тех, кто постарше и у кого блестело обручальное кольцо на пальце. Кому они будут жаловаться? Побегут в участок, чтобы там составили протокол, выяснили адрес потерпевшего, никого как всегда не нашли, а после, согласно установленному порядку, официальным уведомлением сообщили женам о своей неудаче и похождениях потерпевшего? Они молчали как рыбы. И с пустыми карманами уходили прочь, стараясь поскорее забыть о том позоре, что их обчистил какой-то донельзя лихой мальчишка. Желающих геройствовать встречалось мало, да и те умолкали – навсегда. Джек затыкал глотки смельчакам одним точным ударом. Его тело в такие мгновения дрожало, в кровь выбрасывалась убойная доза адреналина, а после завершения дела голова взрывалась от дикого восторга. Да, это было самое приятное ощущение в мире – лучше хмеля, лучше секса – когда удавалось доказать свое превосходство, а потом и улизнуть незамеченным с места преступления. Ищи-свищи его в Пустошах.
Жалости и угрызений совести Джек не испытывал. Ведь он действовал не хуже судьи, стучащего молоточком, – разве нет? Только начни мучиться по пустякам – хана всему. Во всяком случае, рано или поздно все умирают, был уверен Джек. Как-то раз он спросил об этом у дяди Барри, справлявшего большую нужду, а тот ответил через приоткрытую дверь туалета: «Люди беззубыми рождаются, Джек, беззубыми их и могила принимает, если, конечно, им божьей волей повезет дожить до глубокой старости. Но лучше умирать раньше, пока не превратился в мешок дерьма и не начал чувствовать, что ты лишний». Джек был с этим полностью согласен – стоит ли улыбаться
