же содержание сотканного из разноцветных нитей рассказа легко прочитывалось. В самом деле – ничего особенного. Но Ольгимонт все смотрел то на пояс в своей руке, то на нее, и вид у него был потрясенный.
– Это ты… – начал было он.
– Что?
– Я просил, и ты… Да?
– О чем ты? – Дивляна нахмурилась.
Но молодой смолянский князь покачал головой и отошел.
Глава 5
Весь день в стане, раскинутом перед селением, но с другой стороны от поля битвы, не утихали споры воевод и кметей. Кое-кто из пленных рассказал, что Жирга с дружиной шел как раз в Межу, и в этом ничего нового не было: сами межане говорили, что еще в прошлом году старая Норинь пыталась взять с них дань, но помешал вовремя подошедший князь Громолюд. Правда, теперь Жирга почему-то твердо рассчитывал на успех. Отроки из его рода мало что знали, но были уверены, что Жирге помогает колдовская сила. Упоминали даже мертвую бабку Кручиниху. По их словам, старая Норинь сумела как-то заручиться милостью самой богини Мары и с ее помощью собиралась подчинить себе упрямую Межу.
– Выходит, все это связано! – воскликнула Дивляна, услышав об этом. Она думала об этих делах постоянно и потому сообразила, что к чему, быстрее мужчин. – Ведь бабка Кручиниха не сама вдруг умерла – кто-то наслал на нее порчу. Кто-то управлял ее игрецами и заставил их требовать жертв и мучить Ольгимонта. А Жирга и его мать, получается, знали об этом! Стало быть, они как-то в этом деле участвуют… Эта старуха Норинь – наверное, она сама ведунья и это она наслала порчу на Кручиниху! – Дивляну осенило. – И снарядила туда своего сына с дружиной, и он бы пообещал старейшинам Межи, что снимет порчу и оставит в покое их детей, если они станут давать ему дань.
– А Ольгимонт? – Велем недоверчиво посмотрел на нее, но спорить пока не стал.
– А Ольгимонт… – Дивляна нашла взглядом молодого князя, смотревшего на нее так, будто она и есть богиня Лайма, госпожа судьбы. – Тебе лучше знать, что они с тобой могли сделать. Скорее всего, к себе увезти и в залоге держать, чтобы твой отец признал за ними этот волок… ну, и чего они там еще хотели.
– Не дали бы мы им так просто нашего князя забрать! – возмутился Сушина.
– Хорошо, пусть не дали бы. Им и не надо. Пока им владели игрецы, а управляла ими Норинь, он и так в их руках. Они грозили бы уморить его совсем или обещали бы освободить, если князь Громолюд выполнит все, чего они хотят.
– Вот это да! – пробормотал Ольгимонт, не споря, что примерно так все и могло быть. – Жаль, мертв Жирга. Спросил бы я у него… И где он такой пояс достал, тоже спросил бы…
– Да что тебе этот пояс дался? На каждом вокруг такой пояс!
– Не на каждом…
Но пояс был не главным в этом деле. Важнее было решить, как теперь поступить. Старая Норинь лишилась последнего сына, но у нее подрастали внуки – дети старших ее сыновей, погибших пять лет назад. Да и других знатных людей из сторонней голяди сегодня полегло немало. Просто уехать, оставив
