дыма, поднимавшегося из труб многочисленных новых текстильных фабрик и мануфактур, располагавшихся на задворках. Туман, в котором Лондонский мост выглядел донельзя романтично и вдохновлял многочисленных уличных мазил на лубочные картинки, в действительности представлял собой не что иное, как удушливое ядовитое облако, в котором ежедневно задыхались люди.
Переулок Сесил-корт располагался на краю Сохо, всего в нескольких километрах севернее Трафальгарской площади. Он располагался строго с запада на восток, фасады, выходившие на него, были узкими и кое-где опасно нависали над мостовой. Практически в каждом доме в Сесил-корте находилась книжная лавка, всего же на улице их было почти двадцать. Единственное исключение составлял паб «Ветчина» в самой середине переулка, где по вечерам цедили свой эль не только книготорговцы, но и сброд из бедняцких кварталов восточнее Сент-Мартинс-лейн и высокомерные слуги из особняков на площади Лестер-сквер.
Некоторые дома в Сесил-корте могли похвастаться стеклянными эркерами, в которых книготорговцы художественно драпировали книги; другим приходилось довольствоваться небольшими витринами. Как и во всём Лондоне, в Сесил-корте пахло грязным дождём, гнилыми овощами, конскими яблоками от кебов и кошачьими экскрементами. Над крышами домов гигантским колпаком висел туман, не позволявший запахам рассредоточиться и удерживавший их между домами. Только когда Мерси проходила мимо открытой двери какой-нибудь книжной лавки, восхитительный книжный дух на несколько секунд вытеснял уличную вонь.
Названия всех лавочек в Сесил-корте были взяты из литературных произведений. Здесь имелся «Остров Просперо», позаимствованный из Шекспира, и «Маргит», названный по не дошедшей до наших дней поэме Гомера. Следующий магазинчик назывался «Пещера Аристотеля», дальше шёл «Храм Сераписа», наречённый в честь «филиала» знаменитой Александрийской библиотеки. Был тут и «Гаргантюа и Пантагрюэль», получивший своё название потому, что в произведении Рабле упоминается знаменитая библиотека аббатства Св. Виктора, содержавшая самые невероятные произведения. Однако честь носить самое странное имя по праву выпала лавочке, над входом в которую красовались светящиеся цифры «2440». В названии обыгрывался никоим образом не номер дома – лавочка находилась в доме номер 24, – а роман «Год 2440», написанный в XVIII веке, в котором библиотекари занимались тем, что жгли ненужные книги, чтобы сохранить для потомков лишь истинную литературу. Неудивительно, что Мерси с детства терпеть не могла заносчивого хозяина этого магазина.
Шесть дней в неделю все магазины квартала открывались в восемь утра и работали до десяти вечера. Днём лавки зачастую пустовали: свои главные барыши книготорговцы получали после захода солнца. Всего несколько десятков лет назад красивые издания могли позволить себе исключительно богачи, поэтому раньше многие книги выпускались в виде дорогих многотомных изданий крошечными тиражами; однако теперь большинство книг стоило не более половины гинеи, и продажа их практически не приносила прибыли. Книготорговцы с Сесил-корта
