уносить ноги. Хорошо, что она была давно знакома с доктором Богомазовым. Он и спрятал ее в склепе, где ей пришлось жить на последних месяцах беременности.
Аполлинария Антоновна не стала спрашивать про жену Разуваева и его венчание с Анной. Пусть все это остается на совести Анны. И ей очень не хотелось потерять подругу. Да и какое ей дело-то до отношений Анны с Разуваевым? Конечно, она не первая гувернантка, которая… с которой… Анна, как и сама Аполлинария Антоновна, была бесприданницей. Вынуждена была искать работу с проживанием. И куда она могла деться от приставаний хозяина? А когда он предложил снять ей квартиру…
Согласилась бы сама Аполлинария Антоновна на месте Анны? В смысле жить в квартире, снятой для нее богатым мужчиной, и… Аполлинарии Антоновне такого никогда не предлагали. Красотой она не блистала, не то что Анна. Странно, что Анне не удалось выйти замуж. Хотя теперь такие женихи пошли, что их в первую очередь интересует приданое, а только потом внешность невесты. Можно найти красивую любовницу – из прислуги, актрис, балерин. Если у мужчины есть деньги… А Разуваев‐то был еще и красавцем! На тараканихе женился из-за приданого или потому, что родители договорились.
Не Аполлинарии Антоновне судить Анну. Она ей была просто благодарна за то, что у нее есть Петенька! И теперь Анна никогда не докажет, что родила его она, а не Аполлинария Антоновна. Это ее ребенок. Навсегда ее. А Разуваев уже вообще на том свете.
Потом Анна сделала ей очередное предложение. И исходило оно не только от Анны.
У ее нового нанимателя, вдовца Салтыкова, имелся друг, банкир Синеглазов. И у этого Синеглазова на стороне родился ребенок. Девочка. Он хотел пристроить ее в приличную семью на воспитание. Был готов платить ежемесячное содержание.
– Хватит не только на его ребенка, но и вам всем, – сказала Анна Аполлинарии Антоновне.
– А где мать девочки?! – воскликнула Аполлинария Антоновна.
– Это какая-то балерина. Ей ребенок не нужен. Она дальше танцевать хочет. Сейчас ребенок у кормилицы. Синеглазов его, то есть ее, себе взять не может. Сама понимаешь. Ищет для дочери хорошую семью.
– Но как же я…
– Ты хочешь второго ребенка? Девочку хочешь? Тебе же доктор Богомазов сказал, что больше рожать нельзя. Ты хочешь жить лучше? Ты мне сама говорила, что собираешься снова бегать по чужим домам, уроки давать. Тебе не придется это делать. Будешь обучать Петеньку и дочь Синеглазова. Я могу сама поговорить с твоим мужем и братом. Берут же люди детей на воспитание. И вы возьмете. Что здесь такого? Благородное дело, и вам деньги не лишние будут. Можете все вместе встретиться с Синеглазовым.
Аполлинария Антоновна сама поговорила с мужем и братом – передала им предложение подруги Анны.
– У меня больше не может быть детей… – сказала она и заплакала. – А тут девочка…
Фрол Петрович и Василий Антонович бросились утешать жену и сестру.
– Квартира Гаврюшиных в следующем
