капитан третьего ранга Чугунов приостановил. Экипаж сидит в кубриках. Ждут вызова к следователю.
– Вот со следователем в море и пойдете! А может, куда и дальше, – в сердцах выкрикнул на ходу Куринов.
Николай не слышал разговора. Договаривался с дежурным по пропускному пункту штаба флота. Нужно было на месяц поставить под его контроль машину возле КПП. Безопасно и почти что бесплатно.
На причале, у трапа своего корабля он с удивлением обнаружил знакомого «японца». Прокурорские номера, забрызганные грязью, почти сливались с черным цветом машины.
Лихо пробежав по трапу, на самой последней его ступеньке Николай по привычке козырнул правой рукой, отдав честь корабельному флагу. Небрежно кивнул вахтенному в сторону машины, получив тут же пояснение: «Военные следователи!»
– Кого ищут?
– Вас, товарищ капитан-лейтенант! – не моргнув, выпалил вахтенный.
– С какого бодуна?
– «Ксива» из милиции на вас пришла. Вроде бы вчера пьяным дебош устроили на берегу. – Тридцатилетний «контрабас» (матрос-контрактник) задорно улыбался, проявляя таким образом особую расположенность к офицеру. Моряк, конечно, шутил, но Баранов его не понял.
– Ну и рожа у тебя, Петрухин, – не сдержался он от негодования, – словно ты получил от старшего администратора ресторана серебряную карточку, дающую скидку в один рубль с заказа в тысячу.
Петрухин в ответ продолжал скалить зубы, не поняв юмора.
– Во дела! – Почесав затылок, Баранов прошел мимо дежурного по кораблю.
В офицерском отсеке одетый в белоснежную рубашку вестовой кают-компании заговорщически прошептал:
– Товарищ капитан-лейтенант, в каюту Чугунова вызывают. Обыскались вас.
– Попить есть чего-нибудь? – вдруг пересохло у Николая горло от волнения. Он не понимал, что происходит. С накрытого обеденного стола прихватил горячую горбушку черного, только что испеченного хлеба. Еще удивился: обеденное время, половина второго, а в кают-компании ни души.
Легко нажал на приоткрытую дверь каюты старпома. Светло-зеленая переборка коридора резко сменила цвет на желтый, каютный, отчего стало как-то спокойнее, теплее.
– Вот вам и господин Баранов, – встретил его насмешливый возглас Чугунова.
Сразу же раздался жесткий голос другого человека:
– Присаживайтесь, пожалуйста.
Когда привык к плафонному освещению каюты, заметил женщину в синей прокурорской форме. Солнечный луч, с трудом пробившийся сквозь толстое стекло иллюминатора, зажег на ее плече звездочку. Она слепила глаза, и Баранов не понимал, сидит перед ним генерал или всего-навсего майор. На всякий случай перестраховался и отказался присесть на свободную баночку. Неудобно сидеть перед генералом, да еще женщиной.
– Он у нас стеснительный, особенно женщин боится. Потому и жениться никак не может, – усмехнулся Чугунов.
В
