ты не душной?
– А то ты меня не знаешь! Вот если бы сейчас явился этот… в форме, с шишками на лбу, и потребовал еще раз расплатиться, то я вместо денег… отдал бы за тебя жизнь…
– А если бы он не взял?
– Ну и черт с ним! Значит, я остался бы жить! Больше с меня все равно нечего взять!
Она засмеялась. Ей не нужна его жизнь. И розы не нужны. Она отдается ему в этом красном отеле как самая дешевая проститутка только потому, что так хочет. Она уже один раз принесла себя в жертву. Хватит. Конечно, то, что сейчас происходит между ними в этом красном лав-отеле, всего лишь суррогат любви, но… с другой стороны, все зависит от того, с какой стороны на это дело посмотреть и как себя настроить. Она научилась себя настраивать и в такие дни бывала почти счастлива. Нет… Не так… Не счастлива… а так же, как и лежащий рядом мужчина, – на адреналине! Они оба ежедневно существуют в состоянии сжатых пружин. И только здесь, в таких отелях, тяжелая рука, сжимающая пружины, отпускает их на волю. Они распрямляются, и в воздухе всю ночь стоит металлический звон двух колеблющихся резонирующих витых прутков…
– Мне она никогда не нравилась, – сказал Кате ее муж Валентин и протянул пустую тарелку. – Добавь-ка еще щец! Отменные получились!
Катя налила мужу еще два половника свежих щей и села рядом с ним за стол.
– Что-то я раньше этого не замечала, – сказала она. – Мне всегда казалось, что Машка Кудрявцева тебе нравится.
– Ну… так-то она мне, конечно, нравится… – Валентин пробормотал это с плотно набитым хлебом ртом и положил в щи столько сметаны, что Катя пожалела явно испорченное блюдо, – как дочь… наших друзей… Я к ней привык, но… как… девушку Андрюшки – никогда не рассматривал. Можно найти и получше.
– От добра добра не ищут.
– Ну… если с этой точки зрения… то конечно… – Валентин лениво жевал слова вместе с капустой и хлебом, и Катя чувствовала, что ему совершенно не хочется говорить об этом.
– Ты равнодушен к собственному сыну?
– Ну… почему сразу равнодушен? Мне просто кажется, что наш сын… может… как это говорится-то?.. В общем, он может найти себе лучшую партию! Он далеко не дурак и собой, по-моему, хорош… Девушкам такие должны нравиться…
– Валь! Вера называет Андрюшку алкашом. Но он же не алкаш, ведь правда? – Катя с большой надеждой посмотрела на мужа, проигнорировав его замечания о сыновних достоинствах. – Такое с каждым мужчиной может случиться, когда он… ну… вступает во взрослую жизнь… по неопытности… Верно?
– Ну-у-у-у… – Валентин тянул «у» до тех пор, пока звук сам собой окончательно не увяз в глубинах его речевого аппарата. – Вообще-то я тебе скажу, что не с каждым такое бывает. Вот возьмем меня. У меня никогда не было запоев. Даже, понимаешь, в юности…
– Ну, ты прямо как Вера со своим соседом Петром! Неужели тоже записал мальчишку в алкоголики? Он же твой сын!
– Да… он мой сын… – задумчиво произнес Валентин и намазал горчицей сушку.
Катя отняла у него
