муж оттуда. А я из Гагаринского района.
– Хороший район. Я раньше на Академической жил.
– Ух ты! Так мы почти соседи, – засмеялась Арина.
– А почему тут ты, а не муж? Ой, прости за такой бестактный вопрос.
– Все в порядке. Муж и старший сын уже побывали на фронте. Один лечится после сильной контузии, другой пытается научиться заново ходить. Замечательные коменданты пытались забрать младшего сына в детские отряды смертников, поэтому сюда записалась я. Младшему, Марку, всего восемь. Я не могла допустить, чтобы его забрали.
Она увидела, как Герман нахмурился, как задвигались его желваки. Потом он сделал вдох и сказал:
– У меня у самого нет детей пока что. Но у меня было два младших брата и сестренка. Я был в командировке, а родители и младшие уехали в Беларусь отдохнуть в санаторий, там на них и сбросили бомбу. Теперь я совсем один.
Он продолжил после небольшой паузы:
– Ты молодец. Ты хороший человек и мать! Ты все сделала правильно. Если я смогу чем-то помочь, обращайся, пожалуйста.
– Прими мои глубокие соболезнования. Мне искренне жаль, что так произошло с твоей семьей, но ради них ты должен жить и справиться со всем, что случится. У тебя обязательно будут дети! Такой генофонд нельзя растерять.
Герман смущенно улыбнулся. И в эту минуту раздался оглушающий свист. Это все пятьдесят человек, ожидавшие у казарм их приближения, достали мегафоны и начали свистеть.
Секунд через двадцать свист прекратился.
Раздалась сирена.
На середину площадки перед казармой вышли трое. По высокомерному и пренебрежительному виду сразу стало ясно, что это офицеры.
Арина медленно осмотрела всех. Стоящий слева был высоким, плечистым, мускулистым блондином с тонкими губами, волевым подбородком и прямым носом. Лицо этого человека не выражало ровным счетом никаких эмоций. Человек обвел взглядом всех прибывших. Он оценивающе смотрел на собравшихся людей. И более никакое выражение не появлялось на его лице.
Следующий парень был то ли темным блондином, то ли рыжим. Он был значительно выше первого, но при этом и более крепкого телосложения, которое было таковым и от хорошей и обильной еды, и от спортивных занятий в зале одновременно. У него был достаточно озорной вид, но ухмылка была немного злобной. С таким лицом, подумала Арина, сильный бьет слабого по лицу. «Задира, драчун, возможно, садист», – резюмировала про себя Арина.
Она перевела взгляд на третьего. Это был невысокий, по сравнению с остальными, немного толстоватый брюнет. Он вглядывался в лица солдат с отстраненным, холодным, оценивающим выражением лица. Было видно, что он самовлюблен и, возможно, немного горделив. Задранный кверху подбородок давал понять, что этот человек чрезвычайно гордится собой. Цвет его глаз рассмотреть не представлялось возможным. Но выражение лица было видно издалека – оно было самым надменным из всех троих.
Особенно надолго его взгляд
