style="font-size:15px;"> – А… Алик, ты должен что-то сделать. Я не хочу в отряд смертников! Не хочу! Спаси меня!
Он попытался отцепить ее руку.
– Ну, если тебя определят туда, что я смогу сделать?
– Поговори с кем-нибудь! Скажи, что я твоя девушка, что меня нельзя… нельзя… – Анна разрыдалась еще громче.
Стало очевидно, что теперь у нее точно началась настоящая истерика. Арина подошла к Алику ближе и сказала:
– Алик, иди… успокой ее как-нибудь или ее сейчас просто уведут отсюда. Может, не все потеряно?
– Да все, к сожалению. Ей там стало нехорошо, и стреляла она почти всегда мимо. Я, видимо, перетрудился, она какая-то невменяемая после секса стала. Расслабилась, а в себя так и не пришла. А что я теперь могу сделать?
– Ну, отведи ее куда-нибудь, хоть как-то успокой, как ты это умеешь делать, – прошипела Арина.
– Да, я не хочу ее сейчас, – тоже зашипел Алик.
– А вот это уже твои проблемы. В том, что произошло, виноват только ты!
Алик хотел еще что-то возразить, но тут подошел Иван и увел его в сторону, отвел на несколько метров, сказал что-то – короткое и злое. Алик вернулся, нехотя взял под руку Анну и повел в сторону туалетов, по дороге что-то говоря ей на ухо.
– Да, нехорошо с девочкой получилось, – сказал Иван. – Я посоветовал ему трахнуть ее прямо сейчас. Секс очень хорошо успокаивает истерики. Пусть хоть так загладит свою вину. Да и вам надо уже сосредоточиться на испытаниях. Герман, когда твоя двадцатка?
– Моя группа – через две. А десятка Арины – через четыре. То есть после меня через одну идет ее десятка. Вообще там странное распределение. Видимо, у них какой-то свой алфавит.
– Ну и хорошо. Я пойду немного отдохну, пока можно. Найду вас после испытаний. Давайте! Ни пуха, ни пера!
– К черту, – сказал Герман.
– К черту и к шуту, – сказала Арина.
Они сели на траву и погрузились в размышления. Каждый из них, думал о том, как желания одного человека могут погубить другого. Потом они подвинулись, развернулись. Уселись друг к другу спиной. Арина задремала. Встрепенулась она от слов Германа:
– Ну что ж, двадцатка закончила, они расходятся. Мне пора, сейчас моя очередь. Если хочешь, оставайся здесь. Только помни, что ты после меня через одну двадцатку.
Арина покачала головой.
– Нет, я постою с берушами, посмотрю. Я немного нервничаю. Мне лучше просто посмотреть, что и как там сейчас.
Они встали и направились на стрельбище. Герман – непосредственно на позицию, а Арина, засунув в уши самодельные беруши, встала неподалеку.
Пока она стояла и наблюдала за работой очередной двадцатки, она думала о прежней жизни, о настоящем, о том, что ждет ее завтра. Вспоминала свое детство, молодую маму, лето у бабушки с дедушкой. Сад. Тот самый сад, который она так любила.
Она прикрыла глаза.
Вот она бежит по длинной дорожке, уходящей вниз. Слева – кролики, которых разводил дедушка, справа
