Только попробуй снова убежать!
Услышав это, я начинаю истерически смеяться. Убежать? Куда? К кому?
− Отвали от меня! − кричу я, когда он пытается снова схватить.
Он даже не слушает. Спокойно закидывает к себе на плечи, не обращая внимания на ошарашенные лица проходящих мимо людей. Да, он именно такой, эгоистичный и самоуверенный тип. И ему всегда на все наплевать. У него сейчас есть только одна цель, которой и являюсь я.
Шагает не спеша к лифту и жмет кнопку своего этажа, крепко держит мое тело, словно все так и должно быть. Все то время, что лифт поднимается, Эдвард не отпускает меня. Кровь медленно приливает к голове и меня уже начинает мутить, но ему, кажется, плевать.
− Хватит уже! Отпусти! Мне плохо!
Легкий шлепок по ягодицам, является его ответом.
− Черт, да куда я убегу из закрытой кабины?
Снова молчание.
Я так привык к этому. Он часто молчит, это его стиль общения. Показывает свой характер доминанта.
И пожалуй, я боюсь его. Молчание Эдварда никогда нельзя было истолковать. Как и его взгляд. Всегда опасался увидеть в них отчуждение, что так часто доводилось лицезреть в глазах родителей.
Равнодушие, пустота, безразличие. Этот список может продолжаться вечно. Но самый главный страх – это остаться в одиночестве. Я не тешил себя иллюзиями, что кто-то да огорчится, если меня внезапно не станет, но я знаю тех, кто нуждается во мне больше, чем я в них.
– Молчишь? Снова молчишь? Может скажешь хоть что-нибудь? – меня переполняет гнев и хочется показать ему, что я не боюсь. И наверное, хочется вызвать в нем хоть какую-то реакцию. Любую, только не это молчаливое равнодушие.
Словно он не здесь и не со мной. Меня вымораживала эта мысль, что я не телом принадлежу ему, но при этом он не принадлежит мне!
Я бесился, словно избалованный ребенок. Мне хотелось от него проявлений чувств, а эта стена безразличия была мне ненавистна! И только его ревность давала мне понять, насколько я дорог ему. О, эта ревность! Она поглощает его полностью!
Говорят ревность это удел слабых, что это не доверие к твоему любимого человеку и неуверенность в себе. Да, он в эти моменты проявляет слабость, но за это наказывает своим высокомерием…
– Да поставь ты меня! – начинаю брыкаться и он опускает меня на пол.
– Предупреждаю тебя! – гневно говорит он.
– И что? Снова запрешь меня? Будешь мучить? Чего ты от меня хочешь?! Скажи уже, хватит издеваться! – кричу на весь подъезд, когда двери лифта распахиваются.
Он больно хватает меня за руку и тащит к двери. Чувствую опустошение и слабость. Я слаб и очень сильно. И слабым меня сделала именно эта любовь к нему. Доверия у меня нет даже к себе самому. Доверия нет ни к кому! Ни один человек не земле не может принадлежать тебе полностью и в этом мое большое разочарование.
Эдвард не пускал меня в свою душу и осознавать это, было чересчур больно. Когда я стал так зависим от него? Когда я упустил момент, чтобы
