большом кабинете было не продохнуть. За столами устроились Кесаев, Горюнов, Ковалев, Липягин, еще несколько офицеров. Те, кому не хватило места, подпирали стены. Витвицкий приютился у двери. Во-первых, отсюда он видел всех, во-вторых, здесь, прислонившись к стене, стояла Ирина Овсянникова, находиться рядом с которой ему отчего-то было приятно.
В центре кабинета, за отдельным столом, сидел Шеин. Перед ним стоял микрофон, длинный шнур которого тянулся к большому катушечному магнитофону. Парень довольно улыбался, внимание большого количества людей было ему лестно, а микрофон, казалось, делал его похожим на артиста, певца или юмориста.
– Ну что, товарищи, все в сборе, можно начинать, – сказал Ковалев и повернулся к Липягину: – Эдуард Константинович, командуй.
Липягин сел напротив Шеина:
– Задержанный Шеин, сейчас будет произведен ваш предварительный допрос под магнитофонную запись. Вы готовы повторить свои показания?
– А чего не повторить? Конечно, повторю! – Шеин вдруг резко убрал улыбку с лица и грозно добавил: – Я так повторю, что…
– Достаточно, – оборвал Липягин и кивнул офицеру, сидящему возле магнитофона: – Хруленко, давай.
Офицер щелкнул кнопкой, катушки магнитофона пришли в движение.
– Итак, задержанный Шеин, что вы делали четвертого сентября днем? – начал Липягин.
Ковалев с едва заметной полуулыбкой на лице наблюдал за Кесаевым. Московский следак по особо важным сосредоточенно разглядывал парня. Что ж, пусть поглядит.
Шеин, будто артист со сцены, обвел взглядом собравшихся зрителей. Откашлялся, словно перед выступлением, и заговорил солидно и серьезно:
– Мы утром поехали на станцию… Как ее? Пригородная, вроде. Да, точно, Пригородная. Там увидели мальчика… – не выдержав серьезного тона, он вдруг захихикал, – мальчика-с-пальчика…
– Шеин, не паясничайте! – осадил Липягин. – Дальше!
– А что «дальше»? Дальше мы заманили его в лесополосу возле платформы, – засуетился задержанный, понижая голос.
– Для чего?
– Чтобы убить, – сказал он совсем тихо.
– Громче!
– Мы его заманили и убили! – громко произнес Шеин, и в кабинете повисла гробовая тишина. Слышно было только, как жужжит моторчик магнитофона и с шелестом вращаются катушки.
– Шеин, вы осознаете, что говорите? – спросил Липягин.
– Конечно! – задержанного понесло, он заговорил теперь бойко, громко и без намека на сомнение. – Мы еще всяких других детей убивали… Ножами тыкали, чтобы кровью истекли… Чтобы все узнали! Чтобы товарищ Андропов узнал!
– Падла какая! – не выдержал кто-то из оперативников, и этот возглас сработал как спусковой крючок.
– Да не может быть…
– Он бухой, что ли?
– Может, это розыгрыш? – загомонили офицеры.
Кесаев хлопнул по столу ладонью, призывая к порядку, и тихо, но внятно
