него было через силу. «Конечно, – зло подумал он, – тебе интересно – ты-то лаборантшу охаживал, а поглядел бы я на тебя, как бы ты пел, если б тебя вынудили быть старухой!»
– И не надоело вам все это? – с трудом выдавил он вместо этого. – Опять заниматься какой-то бессмыслицей? Знаете, если мы так и будем снимать котят с дерева и придерживать двери мамашам с колясками, то никакой вечности не хватит, чтобы наполнить эту фигню, – он мотнул головой в сторону картины с весами.
– А может быть, нужно начать что-то делать для того, чтобы нам давали настоящие задания? – взъелась на него Вика, вспоминая о своих пока скрываемых успехах. – А то знаешь, времени на разминку у нас было предостаточно, вот только кто-то вечно нос воротит и абсолютно не заинтересован в том, чтобы как-то изменить ситуацию! – она вовсе не собиралась спускать на него собак, но его заносчивый вид разозлил ее. Сейчас она как никогда походила на опостылевшую жену, решившую напилить дров. Артур нервно пошевелился, сдерживая неприязнь.
– Да, я ничего не собираюсь делать! – отрезал он, поднимая руку к лицу, будто отгораживаясь от неприятной ситуации и желая скорее закончить этот ненужный разговор. – Я вовсе не считаю себя виноватым в том, что какой-то придурок наложил на себя руки – это удел слабаков! С какой стати я должен за него отвечать? Так давайте посчитаем всех коров, которых мы съели за свою жизнь в виде колбасы и сосисок, или всех несчастных, которые не влезли в метро из-за того, что мне нужно было тоже на работу! Что это за бред – это «искупление грехов!» – разошелся он, заводясь, хотя намеревался закончить, и после каждого предложения выразительно подносил пальцы к подбородку. – Да, возможно, это было неверное решение, но не более того! И уж оно никак не стоит того, чтобы из-за этого корячиться с артритом, – воплощение в бабушку продолжало его нервировать, – и убиваться! В конце-концов, на свете сотни тысяч людей, у которых намного больше грехов – настоящих, а не косвенных и случайных! Так почему я?
Ему никто не ответил, и он подпер голову руками и уставился в забрызганное дождем окно. Сергей задумчиво ковырял пальцем наметившуюся дырочку в обивке, Вика красиво стояла, сложив руки на груди, как ангел возмездия и тоже думала о своем. У каждого в мыслях вертелось это – «а почему я»? Угрюмое молчание затягивалось и тогда Вика, будто ставя жирную точку, припечатала:
– Может быть потому нас и не допускают к серьезным заданиям, что ты не раскаиваешься. А чтобы двигаться дальше, нужно чистосердечное покаяние.
– Да ладно вам! – наиграно отшутился Сергей, стараясь спасти хрупкий мир. – Воспринимайте все, как игру. Мы играем по ролям, когда еще достанется возможность прожить кучу разных жизней? Я вот в детстве часто мечтал вдруг взять и стать кем-нибудь другим… – мечтательно запел он.
– Домечтался! – оборвал его со злостью Артур, выглядывая из-за руки. – Тебе бы только играть!
– Может, уже хватит? – с не меньшей яростью огрызнулась Вика. Все
