поездах, а тута – што?
– Так то в поездах. А «тута» мотаня!
Мотаня, стало быть – диагноз. Понятные дела.
– Непорядок, сталбыть. Железная дорога. Это не цирк какой.
На это проводница промолчала.
– А в других вагонах – што? Есть чай там?
И снова молчание в ответ.
Вот у меня в сумке были и сахар, и чай, и даже кофе.
– Жалобу напишу,– посулил сталбыть.
Я поднялся с полки и направился к нему. Сталбыть стоял у открытой двери служебного отделения и был мрачнее тучи. Я заглянул к проводнице. Она стояла к нам спиной. В платке, но уже без клетчатого пальто.
– Как же без чая пассажиров везёте до самого утра? – сказал я в эту спину.
И мне тоже не ответила.
Тут в коридоре послышались шаги.
– Позвольте! – услышал я мужской голос.
Тоже проводник. Но в форме. Лицо с усами. Выглядел солидно. Он зыркнул в наши лица быстрым оценивающим взглядом.
– И у вас в вагоне тоже чаю нет? – спросил у него мой попутчик.
– Чего же нет? – не согласился усатый, и в нём сразу угадался начальник поезда. – Это железная дорога! Чай есть всегда! – отчеканил он.
– У нас вот нету.
– Как – «нету»?! – непритворно изумился усатый и воззрился на нашу проводницу.
Что-то такое он в ней вдруг разглядел, что тут же сказал нам:
– Вы на свои места пройдите, очень вас прошу. Чай будет сию секунду!
Выпроваживал нас.
– И свет! – потребовал Пётр Тимофеевич. – Темно, как в лесе!
– И свет будет, а как же.
Мы ещё только направились к своим полкам, а в служебном отделении защёлкали переключатели пульта управления и в большом коридоре вспыхнули лампы. При их свете я снова обратил внимание на то, как волочит ногу сталбыть.
В служебном отделении слышался торопливый шёпот. Потом загремело стекло стаканов. И вскоре усатый лично появился, держа в каждой руке по два стакана в потёртых и повидавших многое серебристых подстаканниках.
– А вот и чай! – произнёс он доброжелательным тоном. – Железная дорога! Чай есть всегда!
Вроде как с гордостью сказал.
Опустился на полку рядом с Петром Тимофеевичем, но прежде осведомился: «Не возражаете?»
Нас было трое, а он четвёртый. Вот почему четыре стакана чаю.
– Далеко направляетесь? – полюбопытствовал усатый, завязывая беседу.
– Покровские мы, – первым ответил сталбыть.
– Все трое? – уточнил усатый.
– Я до Октябрьского еду, – сообщил я.
– По работе? Или как? – уточнил усатый и тут же спохватился. – Да вы чаёк пейте!
– Так, – пожал я плечами. – По надобности.
Мой собеседник отхлебнул чай из стакана. На его усах повисли капли. Он тут же промокнул их свежим, тщательно отутюженным носовым платком. Хотел ещё о чём-то спросить, но тут вмешался сталбыть.
– На
