лет, коренастый, уже изрядно поседевший мужчина. О его интеллигентности говорили только его глаза и манеры, а во всем остальном он стал похож на бомжа, на торгаша, нервного и потрепанного жизнью, словом, «лицо кавказской национальности» как принято здесь говорить. Да, действительно, ведь он и был бомжем на самом-то деле, без квартиры, машины, работы, да и деньги уже заканчивались. Да, так оно и есть, он – бомж. «Ну и пусть, я уже ничего не хочу от жизни, и никто мне не нужен, кроме дочери, только бы Сонечка, солнышко мое, выздоровела, а больше я ничего не хочу. Я буду много работать, кем угодно, хоть грузчиком, уборщиком, да кем угодно, я все смогу, мы как-нибудь прокормимся, только верни ее мне, Боже!» – молился про себя Сахиб.
Он на мгновение задумался о своей жизни, что же он сделал не так, за что это все ему, почему, ведь он старался жить правильно, никого не обижал, никому не делал плохого. Сахиб ни на секунду не переставал перелистывать в голове страницы своей жизни, будто бы искал ответа на вопрос: «за что, где я допустил ошибку, что я сделал не так, чем разгневал Бога?», но не находил ответа.
Рос он в интеллигентной бакинской семье, был единственным ребенком и, как обычно бывает в таких случаях, родители баловали его. Мама – Зульфия ханум – была врачом, папа – Ризван муаллим – военным, в звании полковника. Мама, как полагается всем матерям, защищала сына и старалась уберечь его от строгости военного отца. Сахиб был абсолютно счастливым ребенком, и многие его сверстники ему завидовали. Ну как же, папа бывал за границей и привозил сыну, кока-колу, жвачек, которые мгновенно раздавались в классе, джинсы и кожаные куртки, и это в советские-то годы! Мама мечтала, чтобы сын стал врачом, но он стал инженером. Закончив престижный вуз, пошел работать на нефтеперерабатывающий завод и довольно быстро шел вверх по карьерной лестнице, уже к тридцати годам Сахиб был начальником производственного отдела.
– Папаша, пора готовить обед, – грубый голос проходящей мимо медсестры оторвал Сахиба от воспоминаний.
– Да-да, на кухне свободно?
– Одна плита пока свободна, идите быстрей, а-то займут.
Было около полудня, а в 14.00 ребенку надо поесть. Каждый раз надо готовить что-нибудь свежее, а то, что дети оставляли, доедали родители. Правда, родители «со стажем» старались готовить мало, чтобы не выбрасывать, ведь санитарок в этом отделении не было. Кулинарить Сахиб научился только здесь, раньше он этого не умел, да и до сих пор толком-то не научился и делал все медленнее, чем мамы других детей, поэтому надо было торопиться, чтобы успеть. Из-за приема определенных препаратов, аппетит у маленьких жителей этой больницы был диким, приходилось готовить по пять раз в день. Вчера Сона захотела довгу, и сегодня с утра Сахиб носился по Москве в поисках нужной зелени и мацони.
Сахиб зашел на кухню и принялся чистить и мыть зелень. И снова мысли лезли в голову, снова он крошил зелень и думал о чем-то своем. Он рано потерял отца, Ризван муаллим скончался, когда Сахибу было двадцать три года от сердечного приступа. Зульфия ханум сильно переживала по этому поводу,
