звякает, когда они входят. Внутри магазинчик не похож ни на один другой, в которых девушке выпадало бывать, всюду свечи и разномастная мебель. Пучки высушенного шалфея, перевязанные цветными бечевками, свисают с потолка в окружении мерцающих гирлянд и бумажных фонариков. На столе – хрустальный шар и пачка ароматизированных сигарет. Статуэтка бога с головой ибиса выглядывает из-за плеча девушки, которая все старается встать так, чтобы никому не мешать.
– Сядь, – говорит женщина, махнув рукой на бархатную, покрытую шалями кушетку.
По пути туда девушка задевает абажур в бахроме, которая продолжает трепетать и тогда, когда она наконец усаживается, угнездив рюкзак у себя на коленях.
Женщина возвращается с двумя кружками, на боку второй – пятиконечная звезда внутри круга.
– Спасибо, – тихо говорит девушка, беря кружку, довольная, что можно погреть о нее руки.
– А, так ты разговариваешь! – женщина усаживается в древнее кресло-честерфилд, которое скрипуче вздыхает под ее весом. – И как тебя зовут?
Девушка не отвечает, а пригубливает слишком горячий кофе.
– Тебе надо где-то остановиться? – спрашивает женщина.
Девушка отрицательно трясет головой.
– Ты в этом уверена?
На этот раз девушка кивает.
– Я не хотела тебя там напугать, – продолжает женщина. – Поневоле приходится быть начеку, когда в неурочный час видишь подростка. – Она делает глоток кофе. – Эта дверь отлично у тебя вышла. Мальчишки-то на этой стене, случается, рисуют совсем другое, ведь, по слухам, здесь живет ведьма.
Девушка хмурится, потом пальцем указывает на женщину, и та смеется.
– Как ты догадалась? – спрашивает она, и хотя вопрос звучит не всерьез, девушка все-таки указывает на ее кружку. “Настоящая ведьма”.
Женщина смеется еще пуще, и девушка улыбается. Заставить ведьму расхохотаться – это ведь, кажется, к удаче?
– Определенно, я на это напрашиваюсь, – все еще посмеиваясь, говорит женщина. – Но кое-кто из ребят несет всякую чепуху про проклятья и чертовщину, а те, кто поглупей, им верят. Недавно вон разбили мне камнем витрину.
Девушка смотрит на окно, закрытое бархатными портьерами, потом на свои руки. Иногда ей кажется, что она плохо понимает людей. Под ногтями у нее краска.
– В основном я гадаю, – продолжает женщина. – Словно вот, видишь ли, книгу читаю, в которой о человеке рассказывается. Только нужно, чтобы у меня был предмет, с которым человек имел дело. Гадаю по ключам от машины, по обручальным кольцам. Погадала однажды сыну по пульту для видеоигр, но ему это не понравилось, хотя я так и так все про него вижу, он прямо-таки расписан всюду, и на полу, и на обоях, и на грязном белье. По твоим кисточкам могу погадать.
Рука девушки протестующе взлетает к вееру из кистей.
– Нет-нет, только если ты этого хочешь, медовенькое дитя.
Услышав, как женщина ее назвала, девушка
