«Сегодня»? Он шутит, наверное? Я его игнорирую десять лет.
Бойко шагает со мной в ногу, чем страшно злит.
– Видимо, ты только со мной забываешь про свои королевские манеры? – насмешливым тоном продолжает Макар.
Я молчу.
– Может, ты оглохла и не слышала, как я звал тебя в коридоре?
Продолжаю молчать.
– Еще к тому же и онемела? – ужасается Бойко, а затем тянет свою лапищу и обнимает меня за плечо. – Ничего, Макар, я на тебе любой женюсь…
Руки распускать – последнее дело. Я так возмущена, что пихаю Бойко локтем под ребра. Этот идиот отстает от меня и притворно корчится от боли. Потом догоняет и, быстро склонившись, шепчет на ухо:
– Макар, когда ты злишься, у меня мурашки по коже.
– Как же ты меня достал! – не выдерживаю я, нарушаю обет молчания. – Лето – мое любимое время года, потому что тебя нет рядом!
Но Макара ничем не проймешь. Он пропускает неугодные ему слова мимо ушей и продолжает как ни в чем ни бывало шагать рядом со мной.
– Уже познакомилась с Дымарским?
– С Олегом-то? Да! Он очень хорошенький! – последнюю фразу добавляю специально, чтобы побесить Макара.
– Возможно, – легко соглашается Бойко. – Я не по этому делу. Меня гораздо больше ты привлекаешь.
Я лишь от злости сжимаю кулаки. Никак не могу взять в толк: действительно ли я так небезразлична Макару, что он всю школьную жизнь меня преследует, или он уже по привычке отлепиться не может?
– Но ты будь поосторожнее с Олежкой.
– Почему? – настораживаюсь я.
– Какой-то мутный тип, по-моему.
– А по-моему, Олежка просто идеальный. А мутнее тебя никого не найти, Макар.
– А вот это было обидно, Макар.
Меня. Просто. Выносит. С этого. Прозвища.
– Перестань меня так называть! – взрываюсь наконец я. Мне очень хочется быть в глазах других сдержанней, правда. Но ведь всему есть предел! – Ты бессердечный, Бойко, столько времени меня изводишь…
– Воины не показывают сердца, покуда их грудь не вскроет топор, – важно заявляет Бойко, и я останавливаюсь посреди тротуара, не в силах сдержать хохот.
Макар сначала продолжает гордо вышагивать дальше, не заметив потери бойца, а потом тормозит, оборачивается и с удивлением осматривает хохочущую меня. Ненавижу свой хрюкающий смех! О моей особенности некрасиво смеяться знает только Тася: в школе я стараюсь ограничиваться улыбками. Но Бойко меня довел! Это, наверное, нервное.
Макар растерянно смотрит на меня, а затем тоже начинает смеяться. И теперь мы вместе ржем посреди шумного проспекта. Он как-то настороженно, а я – похрюкивая.
– Ты что, не смотрела «Викингов»? – спрашивает Бойко.
– Видел бы ты… свое важное лицо-о, – сквозь смех отзываюсь я. – Терпеть тебя не могу!
Макар больше не ржет. Стоит на месте, засунув руки в карманы брюк, и ждет, когда я отсмеюсь.
– Теперь
