одного периода другим. А стремление мерить историю литературы десятилетиями говорит о том, что мы пока еще не разобрались, не поняли, что определяло основные векторы литературного развития, почему литература шла именно этими путями, а не другими.
Теперь мы, конечно, мерим историю литературы ХХ века отнюдь не по десятилетиям, мы видим в ней четыре больших периода, каждый из которых имеет свою строгую логику, свои закономерности. Так, рубеж XIХ – ХХ веков, который называют иногда еще и Серебряным веком, начался с той самой лекции Мережковского, прочитанной в 1892 году, а завершился в конце второго – самом начале третьего десятилетия ХХ века. И смысл этого периода – в выработке принципиально нового художественного языка, предопределившего литературные пути всего ХХ столетия. Давайте проведем, например, такой мысленный эксперимент: представим себе, что каким-то чудом читатель реалистической эпохи, скажем, 1870-х годов, получает роман «Голый год» Бориса Пильняка, прямого наследника Серебряного века. Его странная композиция, калейдоскопичность смены эпизодов, разностильных фрагментов повествования, отсутствие сюжета, традиционных реалистических характеров просто не дали бы этому гипотетическому читателю осмыслить текст Пильняка как художественный. Да что уж там как художественный – просто как связный.
Настолько изменил Серебряный век представление о художественном языке и о самой природе литературы.
Сейчас мы переживаем еще один рубеж веков: ХХ столетие уступило место XXI. Между сегодняшним днем и началом прошлого литературного столетия почти сто тридцать лет, четыре ярких литературных периода, каждый из которых обладал своей собственной логикой развития, обусловленной не только внутренними закономерностями, но и внешними, связанными, в первую очередь, драматическими отношениями литературы и власти. И современное литературоведение более или менее точно описывает специфику каждого из этих периодов, проблематику литературы того времени, внешние и внутренние закономерности литературного развития. Оно описывает те периоды, которые уже стали литературной историей.
Но как найти тот момент, когда литература перестает быть историей, а является пока еще нашей современностью, неостывшей и становящейся? Когда начинается современная литература?
В первую очередь встает вопрос о ее хронологических рамках. Ведь современная литература – это та, что еще не стала историей. Это те литературные события, которые происходят на наших глазах. И если более или менее понятно, что завершения у современной литературы нет, что завершение этого периода принципиально сдвинуто в будущее, то где его начало? Когда началась современная литература?
Ответить на этот вопрос будет возможно, если мы попытаемся определить принципиально новые обстоятельства, в которых протекает современная литературная жизнь. Они кардинально отличаются от тех, что мы видели на предшествовавших этапах литературного
