же вы мне сразу не сказали об этом? Я женщина порядочная, не стала бы на вас время понапрасну тратить, так как ничем помочь не могу. Эта Клара – близкий к Руслану Эдуардовичу человек, а тот шутить не любит. Так что, девочки, разберитесь сначала с Кларой, что вы там ей задолжали, а потом приходите ко мне, буду рада помочь. Методы работы у нас разные, но поперек друг друга идти мы не можем.
– Вот тебе и белая магия! – удивленно сказала Татьяна, когда они вышли на улицу. – Выходит, черная-то магия сильнее белой.
– Не знаю, кто из них сильнее, но я пойду сейчас прямо в милицию и заявлю, что меня преследуют. Дальше я так жить не могу.
– Правильно, Светка, развели тут, понимаешь, профсоюз колдунов! Куда ни сунься – везде деньги и обман.
Распрощавшись с подругой, Светлана по дороге домой зашла в опорный пункт милиции. Там сидел, скучая, участковый милиционер.
– Я пришла подать заявление по поводу того, что меня преследуют и что мне угрожают, – с ходу выпалила Светлана.
– Не волнуйтесь, гражданка, вы из какого дома?
– Сто восемь по улице Липецкой.
– Это мой участок. Вот вам листок, садитесь и подробно напишите, кто преследует и чем угрожает.
Светлана села, немного подумав, стала писать. Через пятнадцать минут кропотливой работы она отдала исписанный листок участковому. Тот прочел и поднял удивленный и растерянный взгляд на Светлану:
– А вы, гражданка, часом, не состоите на учете в психдиспансере?
– Нет, не состою! – вдруг заорала что было сил Светлана. – Вы что тут, все заодно с этими колдунами? Что я вам всем такого сделала? Муж от меня ушел к другой женщине, так меня за это надо убить? Ну, убивайте, убивайте, сейчас я больше не хочу жить, понимаете, не хочу!
– Успокойтесь, успокойтесь, гражданка, – лепетал перепуганный участковый, набирая дрожащей рукой номер «Скорой помощи». Ему уже казалось, что эта сумасшедшая сейчас схватит какой-нибудь тяжелый предмет и огреет его по голове. – «Скорая», «Скорая», выезжайте быстрее, с женщиной плохо. Психический срыв, записывайте адрес…
– Да вы что, совсем идиот? – буквально завизжала Светлана и выбежала из опорного пункта правопорядка.
Она уже почти добежала до своего подъезда, когда санитары, вызванные участковым, преградили ей путь. В машине «Скорой помощи» Светлана почувствовала, что в руку ей сделали укол. Вскоре наступило тупое безразличие. В больнице Светлану привязали к койке ремнями и насильно влили в рот какое-то лекарство. Она не помнила, сколько дней провела в больнице. Каждый день ей делали уколы и пичкали таблетками. Когда ее выписали из больницы и она приехала домой, то, глянув в зеркало, не узнала себя. На нее смотрела незнакомая женщина. Осунувшееся, постаревшее лицо. Когда-то темно-карие искрившиеся глаза глядели на мир с безразлично-тоскливым выражением. На работе ее должность сократили, хотя, как уверяла Татьяна, не имели права этого делать по закону, пока она находилась в больнице.
– Надо бороться,
