исповедуя грехи свои. Иоанн же носил одежду из верблюжьего волоса и пояс кожаный на чреслах своих, и ел акриды и дикий мед. И проповедовал, говоря: идет за мною Сильнейший меня, у Которого я недостоин, наклонившись, развязать ремень обуви Его. Я крестил вас водою, a Он будет крестить вас Духом Святым (Мк. 1: 1–8).
Вот об этом отрывке Евангелия я хочу сегодня с вами говорить. Но сначала: что значит само слово «Евангелие»? Евангелие – греческое слово, и означает оно «благая весть» – нечто новое и вместе с этим приносящее радость, новизну, жизнь. И тут мы сразу можем поставить себе вопрос. Если весть эта такая благая, в чем она заключается? В Евангелии от Марка об этом не говорится, но в Евангелии от Луки говорится следующее: И сказал им [пастухам] Ангел: не бойтесь; я возвещаю вам великую радость, которая будет всем людям: ибо ныне родился вам в городе Давидовом Спаситель, Который есть Христос Господь (Лк. 2: 10–11). Здесь ангел возвещает пастухам самое существо этой радости. Бог стал Человеком, и этот Человек, Который одновременно является Богом нашим, спасет всех людей от их бедственного состояния, от того, что мы называем грехом.
К этому мы еще вернемся. Но в чем состоит новизна этой вести? Неужели до этого никто не надеялся, не ожидал, что рано или поздно случится нечто подобное, что разрешится горе, что всякая слеза утрется, что новая жизнь настанет? Да, действительно, об этом мечтали, и больше того: этого ожидали, потому что об этом неоднократно говорили ветхозаветные пророки. И Малахия, и Исайя, и Иеремия – все призывали ждать Того, Который сделает весь мир новым, но новизной не той, которая была изначально, при сотворении мира, a новизной, которая уже принадлежит будущему веку. Тогда произойдет обновление падшего человека, и вслед за ним, через него – обновление всей твари, пострадавшей через падение Адама, обновление нашей земли, когда не останется на ней ни следа зла, ни следа страдания и все будет сиять радостью и торжеством. В этом исполнение пророчеств Ветхого Завета о Мессии. В седьмой главе пророчества Исайи говорится о том, что родится от Девы Младенец, Который спасет мир[5].
Но новизна не заключается только в том, что исполнилось наконец, хотя бы зачаточно, это обещание Божие; вместе с этим пришло в мир новое представление о Боге – не только как о Творце, как о Промыслителе, как о Хозяине жизни. Наш Бог – не только «Бог вдали». Действительно, став человеком, воплотившись, Бог стал предельно нам близок. Он нам свой, Он нам родной. Он носит нашу плоть, у Него есть родословная. У Него есть земная судьба, у Него есть лик, лицо.
В Ветхом Завете нельзя было изображать Бога, потому что Он был неописуем, но через воплощение Бог получил и облик человеческий, и имя человеческое. Во всем Он стал нам подобным, за исключением греха, – греха как оторванности от Бога, как исковерканности человеческого облика, как уродства. И еще: через воплощение мы вдруг обнаруживаем, что Бога можно не только бояться. Страх, конечно, бывает разный. Можно рабски бояться наказания; можно бояться как наемник, который не хочет потерять
См.: Ис. 7: 14–16.
