рукой на мягкий глиняный пласт, подавшийся под нажимом назад. Андрей надавил сильнее – и рука вдруг резко вошла внутрь. Он пошевелил ею – вокруг ничего не было, пятерня свободно болталась в тёплом, влажном воздухе. Тогда Андрей надавил плечом на глиняный пласт, и он повалился внутрь, увлекая парня за собой.
Андрей падал и падал, как ему показалось – бесконечно. Тьма сменялась ярким светом, холод – невероятной жарой, страх – надеждой, его то обдавало пламенем, то бросало в ледяную купель, он взмывал куда-то вверх, в губительные ослепительные выси, и так же валился в мрак и зловонную мерзость, его мотало, болтало, несло, и сколько это продолжалось – минуту или вечность, Андрей так и не понял: время для него перестало существовать. Он слышал сдавленные стоны, тихий смех, шепоты, встревоженные крики птиц, и что-то липкое, похожее на паутину, касалось его лица, но не успевал он её смахнуть, как ласковое, прохладное дуновенье освежало кожу, чтобы через минуту испепелить нестерпимым жаром. Он звал на помощь, но никто не откликался, разве что усиливался этот зловещий шепот и кто-то испуганно вскрикивал, но тут же стихал.
Над его головой пронесся снежный вихрь – ледяной, промозглый ветер подхватил его и втянул в холодное месиво дождя и снега. Рот забило колючими льдинками, снежная каша залепила веки, и Андрей, незрячий и потерявший всякое чувство ориентации, очумело крутился в студеной сизой туче. Он не видел, как рядом с ним вдруг появился огромный орел. Его мощные крылья рассекали холодный морок и снежное месиво. Птица ударила Андрея крючковатым клювом и с торжествующим клёкотом схватила его железными когтями.
Орёл взмыл вверх, и вскоре мрак расступился – впереди ослепительно сиял круг света, в который птица и влетела. Ледяная корка на лице Андрея растаяла и, проморгавшись, он поглядел вниз: под ним были горы, среди которых стремительно неслись чёрные воды бурной реки. Белоснежные облака, странно мерцающие алмазным блеском, накрывали шапкой высокий утёс. Орёл завис над ним, грозно заклекотал и разжал когти – Андрей вывалился из них и, закрыв от ужаса глаза, стал стремительно падать вниз. Он лишь молил Бога, чтобы его смерть была мгновенной.
Однако приземлился он на удивление мягко. Андрей изумленно перевел дыхание и осмотрелся. Он лежал на круглой и ровной, будто сковородка, каменистой площадке. Ни единого деревца, ни травинки. Над ним нависало хмурое небо, и облака, до того мерцавшие алмазами, были мрачными и холодными. Внизу под утёсом разъяренно ревели бурные, в клочковатой жёлтой пене, огромные валы: они налетали, как стая шакалов, на камни и вдребезги разбивались о них. Дул сильный ветер, Андрей даже ухватился за валун, чтобы его не снесло вихрем со скалы.
В тоске он взирал на безжизненное пространство вокруг себя. Выбраться отсюда, казалось, не было никакой возможности: утёс отвесный, без единого выступа, с одного края – бурная река, с другого – глубокое ущелье.
– О, Боже! – выдохнул Андрей.
Он
