присоединяясь к схватке, подобно кипящей воде, выплескивающейся из стоящей на большом огне кастрюли.
Впрочем, не все дети палубы побежали; некоторых настолько захватило сражение и жажда убийства, что они слышали лишь рев собственной крови, и мародеры их убивали. Другие спотыкались о спутанные веревки и такелаж, поскальзывались на пролитой крови или просто оказывались недостаточно быстрыми, и их накрывала яростная толпа женщин и мужчин, мчавшихся по палубе. Кровь лилась на сланец, стекала в море, и длинноцепы отчаянно метались вокруг корабля в ожидании добычи. Джорон бежал, чувствуя вину за то, что испытывал благодарность к тем, кто промедлил и своей смертью дал возможность другим спастись.
Миас стояла на крестце, рядом заняла позицию Барли. Они соорудили импровизированную баррикаду из обломков рангоута и ткани крыльев, и Джорон сообразил, что, пока он удерживал врага у поручней и думал только о том, чтобы уцелеть, Миас отправила Барли строить баррикаду. Барли подняла большой обломок рангоута, чтобы уцелевшие дети палубы смогли забежать внутрь, Джорон нырнул вперед, ткань крыла скользнула по его спине, и, как только оставшаяся часть команды оказалась в укрытии, Барли бросила кусок рангоута. По крестцу были разбросаны луки, и Джорону стало стыдно, когда он на них посмотрел. Они находились в отвратительном состоянии, а он даже не знал, что они есть на борту.
– Если ты умеешь стрелять из лука, – крикнула Миас, – встань за позвонком, – она указала себе за спину, – и постарайся вывести из строя их лучников.
Она махнула в сторону мародеров, которые карабкались по переднему позвонку, и в следующее мгновение вверх полезли члены ее команды с луками в зубах и стрелами в руках.
Миас протянула Джорону сделанную из рыбьей кожи флягу с водой. Еще одна вещь, о которой он не подумал: открытая бочка с водой стояла в нижней части позвоночного столба.
– Выпей воду прямо сейчас, – сказала Миас. – Даже если ты не чувствуешь жажды.
Он начал пить и сразу понял, как сильно его тело нуждалось в жидкости. В результате Джорон осушил всю флягу, словно это был лучший анхир из всех, что ему доводилось пробовать в жизни.
– Передай воду остальным, – приказала Миас.
Джорон окунул флягу в бочку и вложил ее в руку Старой Брайрет, но та сразу передала воду Фарис, а сама побежала за водой себе, пока мародеры добивали тех, кто не сумел добраться до баррикады.
– Они идут! – крикнула Миас.
Это было беспощадное сражение под жарким Глазом Скирит. Курнов предназначался для того, чтобы рубить врага, его утяжеленные концы помогали лезвиям легче входить в плоть. Владение им не требовало особого мастерства, но очень скоро мышцы руки Джорона начали болеть. Вокруг умирали дети палубы; рядом с ними расставались с жизнью мародеры, и он понятия не имел, кто побеждает, лишь чувствовал, как горят руки и легкие, ему приходилось бороться с паникой, и его переполняло отчаянное желание уцелеть.
Миас билась с почти нескрываемой яростью. Сила Барли
