где его воспитали для флота. Он не верил разговорам о чудесах, которые помогли Удачливой Миас Джилбрин остаться в живых. Джилбрины являлись старой семьей дарнов, и те, кто рос среди них на причалах и в морских пещерах, знали правду. Сто островов не знали справедливости. Здесь уважали только силу, и лишь немногие были сильнее старых семей дарнов.
«Дитя приливов» замедлил ход, и Джорон посмотрел на Миас, потом проследил за ее взглядом и увидел на берегу глыбу цвета охры, приковавшую внимание супруги корабля. Три ступеньки, ведущие в никуда, выбитые в белом известняке, который находили только в морских расселинах вдоль Хребта Скирит, они могли легко сломать корабль, подошедший, чтобы добыть камень, или с такой же легкостью его отдать. Но камень перестал быть белым; он стал цвета охры от крови новорожденных, принесенных в жертву, чтобы они парили в виде света над костяными кораблями.
– Подготовь «Дитя приливов» к сухому доку, – негромко сказала Миас. – Я хочу, чтобы все, что может упасть, было привязано, а потом передай команде, чтобы надели кандалы. Я не позволю морской страже найти повод увлажнить свои копья кровью моей команды.
Джорон кивнул и приступил к работе, хотя ее оказалось совсем немного. Все, что не было совершенно необходимо, они выбросили за борт, чтобы облегчить корабль и помочь ему держаться на воде. К тому же женщины и мужчины команды так устали, что у них не осталось сил на споры, когда Джорон приказал им надеть кандалы, совсем как ветрогонам, покидавшим глинодворы; они просто протягивали руки, чтобы их заковали товарищи по команде, Барли и Квелл. Потом обе женщины подошли к Джорону, который надел кандалы на них, Барли смирилась с необходимостью, но Квелл смотрела на него, пока он защелкивал замки на ее запястьях, молча над ним насмехаясь. К тому времени когда «Дитя приливов» надежно закрепили в доке, а портовым рабочим пришлось изрядно попотеть и поворчать, натягивая веревки, чтобы вытащить его из воды, вся команда была закована в кандалы.
Морская стража в блестящих от серебряной краски кожаных доспехах окружила «Дитя приливов», держа копья с каменными наконечниками наготове. За ними ждали женщины с глинодворов, чтобы забрать ветрогона. Миас спустилась по борту и подошла к начальнику стражи, который ей что-то сказал, и она кивнула. Команду формально передали на попечение морской стражи, к борту «Дитя приливов» приставили трап, и коммандер повел свой отряд на борт. Команда, кроткая, как дети, покинула корабль и пошла вдоль берега на глазах у горожан, которые выкрикивали проклятья и плевали в сторону приговоренных.
– Пойдем, – сказала Миас. – Даже мертвые офицеры имеют собственные казармы в Бернсхьюме, и хотя коммандер морской стражи рассказал мне, где они находятся, мне страшно подумать, в каком они состоянии.
12. Все, кто служит, слышат зов
Их определили на постой на Рыбном рынке. В Бернсхьюме не нашлось бы другого места, где стояла бы такая страшная вонь. Сквозь лачуги
