Как она хорошо сохранилась!
– Конечно, – гордо ответила Антонина, – Емфихстркнита жила в идеальных условиях. Моя прапра… бабушка дружила с бароном Деноном.
– С кем? – раздался голос Феликса.
Я обернулась и увидела, что мой профессор вошел в столовую. Похоже, последние слова Антонины сильно удивили Маневина. Он даже забыл поздороваться с присутствующими, чего до сегодняшнего дня не случалось.
– Барон Денон, – повторила гостья, – не думаю, что вы слышали об этом великом человеке, моем предке.
Феликс сел у стола.
– Барон Доминик Виван Денон родился в тысяча семьсот сорок седьмом году, умер в тысяча восемьсот двадцать пятом. Французский рисовальщик, гравер, литограф, египтолог. Первый директор музея Лувр. Его биография похлеще любого авантюрного романа. Весь жизненный путь барона пересказать за короткое время невозможно. Людовик Пятнадцатый изгнал барона из Франции за интимную связь с мадам Помпадур. Что не помешало Доминику после смерти этого короля стать секретарем французского посольства в Санкт-Петербурге. В тысяча семьсот девяносто восьмом Денон сопровождал Наполеона Бонапарта в Египетском походе. Можно сказать, что барон оказался первым, кто открыл Египет для широкой публики. Он собрал коллекцию произведений искусства этой страны, сделал массу рисунков пирамид. Кстати, имя барона носит один из залов Лувра.
– Вот-вот, – зааплодировала Антонина, – вы потрясающий эрудит. Моя прапрапрабабушка работала в семнадцатом веке директором Третьяковки. Там они с бароном и встретились!
Феликс кашлянул.
– Интересно.
Я постаралась сохранить невозмутимость. Упомянутая гостьей картинная галерея, ныне известная во всем мире, основана в конце девятнадцатого века купцом Павлом Третьяковым. Поэтому и называется – Третьяковская. Прапрапрабабушка Мартыновой никак не могла быть директором музея за двести лет до его открытия. И в те времена женщины в России полностью зависели в материальном плане от мужей. Работать приходилось только самым бедным, и круг их занятий был крайне ограничен: служанка, швея, сваха, прачка… Ну, еще работа в поле, если говорить о крестьянах.
– На память о страстном романе Денон подарил ей Емфихстркниту, – продолжала Антонина, – а я теперь…
В столовую вошла Нина и зашептала:
– Простите, пожалуйста, что-то мне нехорошо. Вот.
– Ты заболела? – испугалась я.
Нина поежилась.
– Чувствую дискомфорт. Жаль, Машеньки нет!
– Она ветеринар, – напомнила я.
– И чем Нина от козы отличается? – заржал Гарик, входя следом.
Я решила не обращать внимания на его хамство, Игорь, похоже, перестал опасаться, что Тоня опознает его по голосу, и подошла к няне.
– Где болит?
Нина показала на поясницу.
– Здесь.
– Подумаешь, спина у всех ноет, можно и потерпеть! – заявил Гарик.
Я
