вряд ли наступит в скором времени. И достижимо ли оно вообще, кроме получения обезличенного человеческого муравейника? Поэтому подменять смысл власти ее формой, сводить систему управления людьми исключительно к механическому процессу выбора непонятных лиц и различных социальных трутней, является, на наш взгляд, простой манипуляцией, социальным мошенничеством. Поэтому меня мало трогают и интересуют отвлеченные рассуждения на этот счет.
Если систему взаимоотношений в человеческом обществе представить как магазин модной одежды, с идеологическими одеяниями на любой вкус, где платье можно выбирать в соответствие с сиюминутной модой, то это может дорого обойтись тому народу, который выбирает себе власть по заказу. Образцом может служить история политических учений. Например, в устах любителей социального прогресса конституция (или пакт политических прав) приобретает почти абсолютные атрибуты. При этом совершенно забывается, что любые государственные законы – это воплощение субъективной, а следовательно, условной мысли.
Часто история создания текстов самих «конституций» выглядит как анекдот. Наглядным примером может служить французская демократическая конституция 1793 года, которая была написана Эро де Сешелем в кафе, за один раз[5]. Жан Жак Руссо также старался «конституционно» облагодетельствовать поляков и корсиканцев. Даже в самом современном «сияющем граде на холме» – США знаменитую конституцию сочиняли, сообразуясь не с законами штатов и обычаями собственной страны, а опираясь на Esprit des lois[6] Монтескье.
Поэтому взгляд из модного (идеологического) бутика, одевающего в модные мировоззренческие одежды государственную власть, нас совершенно не устраивает. Политические идеи и учреждения не могут сообразовываться с относительным человеческим мнением, а должны соответствовать нравам той или иной страны. Насильственно утверждаемая демократия на английский лад в любой мусульманской стране является такой же очевидной нелепостью, как когда утонченный английский лорд во фраке и цилиндре вдруг, всерьез, обряжается в хохляцкие шаровары и говорит на «мове» или «гваре». Также и копирование английского и американского парламентов в России еще более абсурдно, так как объединяет в одном месте ограниченных, самодовольных невежд и беспринципных темных личностей с психологией преступников. Глядя на них, нормальному человеку становится не по себе.
Поэтому сведение смысла власти к простому и примитивному юридизму предоставляется мне весьма вредной затеей. Английскую конституцию никто не сочинял, она выросла из собственных начал. Как сказал один из русских дипломатов XIX века, если бы в Великобритании захотели создать конституцию, то не создали бы никакой. Но при этом основания англосаксонской «демократии» навязываются как единственно верные для всех народов. Наша задача – не бесплодные рассуждения о форме власти, она может быть любой в определенный исторический период. Все эти разговоры – путь к
Карлейль Т. Французская революция. История. М., 1991. С. 175. Примечательна судьба самого де Сешеля, он был обвинен Национальным конвентом в измене и обезглавлен.
«О духе законов» (фр.).
