облагоразумит тебя и удержит тебя от совершения недостойных поступков. Муж будет наставлять тебя и направлять. Наш род восходит к первому императору Октавиану Августу. А Клавдий, дядя императора, твой будущий супруг очень благородный и знатный человек, достойный мужчина. Он будет тебе хорошим мужем, – проговорила мать, словно вынося приговор Валерии Мессалине, решив ее судьбу, не думая выяснять ее мнение по данному вопросу.
– Мама, я знаю про женскую долю и женские обязанности, я подчинюсь вашей воле, несомненно. Но можно узнать, неужели этот кандидат в мои супруги – престарелый Клавдий, над которым потешается весь двор, который служит посмешищем и для самого императора, является для меня хорошей партией?– спросила Мессалина, всматриваясь в красивое и строгое лицо матери.
–Да, это дядя нашего императора Калигулы и мой двоюродный брат – Клавдий! Он вовсе не престарелый, хотя возраст конечно у него солидный, ему должно исполниться 50 лет. Но он будет тебе прекрасным мужем, и этот брак укрепит наше положение при дворе, – с тем же невозмутимым видом проговорила Домиция Лепида.
Перед глазами юной Мессалины возник образ ее будущего мужа – Клавдия. Он был в возрасте, ему было 50 лет, старик для юной Валерии Мессалины, которой едва исполнилось 15 лет. Его седые волосы вечно были спутаны и обрамляли огромную лысину на макушке, словно на его голове птицы свили гнездо, но покинули его, не выдержав бесконечной тряски. При малейшем волнении Клавдий начинал заикаться и тряс головой, будто своими движениями пытался вытрясти изо-рта хоть какие-то понятные звуки и слова. Его взгляд был блуждающим, брови вечно насуплены. Его крупная фигура была облачена в тогу, всегда заляпанную пятнами, поскольку при дворе его непременно пытались задеть или бросить в него то гнилым яблоком, то косточкой персика Девушка вспомнила недавний пир, когда Клавдий, присутствующий на празднике в честь Юпитера, задремал в уголочке. Его заметил император Калигула и дал знак своему придворному шуту толкнуть его в бок. Слуга, выполняя волю императора, тихонько подошел к уснувшему Клавдию и резко толкнул его в бок. Клавдий смешно всплеснул руками и повалился на пол, словно мешок зерна, а вся придворная знать захохотала и начала забрасывать его огрызками яблок и косточками фруктов. Клавдий пытался уползти от града летящих в него остатков еды, что еще больше вызывало смех. Когда он уполз на достаточное расстояние и поднялся на ноги, то поспешно захромал к выходу из зала пиршеств. К нему подошла Мессалина. Она помогла разравнять складки его тоги, снимая с него остатки плодов, улыбнулась ему и подала бумагу, которую тот держал в руке, но выронил от неожиданности во время такого внезапного пробуждения. Клавдий с большой признательностью посмотрел на юную прекрасную девушку и поблагодарил ее за помощь. А ведь он был не глупый, как думали многие о нем при дворе. Валерия Мессалина мельком взглянула на бумагу. Это была рукопись, с цитатами Тита Левия, известного летописца, историка и учителя Клавдия. Мессалина
