Тои изогнулись в улыбке:
– Она мне не бабушка.
– Тои, отрицая родство, проблему не уладишь.
Тодд подошел к стойке и перекинул ногу через табурет рядом с Уайпорн.
– Привет, я Тодд. Ваша внучка твердит, что вы забыли, где живете. Вы же понимаете, что я в это не верю?
Уайпорн улыбнулась и склонила голову набок:
– Дювел, как ты меня нашел? Я хочу домой.
– Вы меня с кем-то путаете.
– Ты кажешься ниже. Это потому, что ты не в форме?
– В какой еще форме? – Тодд сделал паузу. – Ладно, как меня зовут?
– Волонтер туристической полиции Паттайи Дювел. – Лучше всего Уайпорн помнила Дювела тридцатидвухлетним – красивым, небритым, полным надежд и планов. Но ведь рост у него давным-давно шесть футов семь дюймов. Тодд встал с табурета, и Уайпорн поняла, что ошиблась.
– Ты не мой сын, – недовольно пролепетала она. – Кто ты?
Официантки потрепали ее по руке.
– Фаранги все на одно лицо, – утешали они.
Тодд растер себе виски.
– Порой сам не знаю, – ответил он Уайпорн. – Что она пьет? Принесите ей, я угощаю, – сказал он официанткам.
Тои налила еще одну бутылку «Гиннесса» в большую кружку и поставила перед Уайпорн. Не совсем китайское, но яй Порн безропотно выпила.
– Полынь. Восковница. – Мораг испугала официанток.
– Новые шотландские варианты «трахаться», – успокоил Тодд, пожав плечами.
Полчаса, и несколько телефонных звонков спустя появился Дювел в гражданском. К тому времени Алиса, сидевшая нога на ногу, выслушала историю жизни Уайпорн – и о мини-пивоварне в Юкии, и о тюремном сроке мужа, и о попугае по кличке Залог. Когда старуха сказала, что ее супруг финансировал пивоварню, она еще больше полюбилась Алисе. Женщин связали высокие финансы или, как выразилась Уайпорн, высококайфовые финансы.
Алиса рассказывала про свою бабушку в Москве. О том, как русские разучились заботиться о стариках. Как несчастные старики теряли зубы, зрение, слух и волосы, как никто не пытался помочь им даже суровой русской зимой, когда слабейшие замерзали в ваннах, как их посиневшие трупы, размером не больше недоношенного плода дельфина, потом высекали ледорубами.
Алиса достала маленькую фотографию бабушки на фоне Красной площади и показала Уайпорн. Старуха вытащила очки для чтения и склонилась над фотографией.
– Бабушка боготворила Сталина, – сказала Алиса.
Уайпорн вгляделась в морщинистое русское лицо. Волосы, убранные в пучок, высокие скулы, зимнее пальто, глухо застегнутое на шее. Казалось, Алисиной бабушке холодно: ее лицо словно из замерзшей ванны вырубили.
– Она про демонов говорила?
– Не переставая, – с улыбкой ответила Алиса.
– У тебя ее глаза, – сказала Уайпорн. – Мой бывший муж называл такие сокращенно НЛЗ.
– Нежные,
