Нет, это не по-товарищески.
Беда
Мы решили цветы посадить во дворе. Посадим мы во дворе цветы. Никому не скажем об этом. Пусть цветы постепенно растут. Когда они вырастут, все удивятся. Все скажут: «Цветы сами выросли». И людям польза, и нам приятно.
Посадили мы семена. И ждем.
Долго ждали. Вдруг показалось что-то.
– Гляди, – кричит Вовка, – виднеется!
Я не сразу заметил.
– Где, где, – говорю, – где виднеется?
– Вон, вон, – кричит Вовка, – вон!
– Ой, и вправду виднеется!
– Ой, не могу больше ждать! – кричит Вовка.
Прошел день. Прибегает Вовка весь бледный. Смотрит испуганно. И моргает. Он вообще всегда моргает. Но не так часто.
– Беда, – говорит.
– Где беда?
– Вырос лук.
– Какой лук?
– Зеленый.
Весь день мы печалились, хмурились. Только к вечеру нам стало лучше. Мы слегка успокоились. Все же это беда не большая. Не самая страшная. Лук так лук. Ну и что же? Лук можно есть. А цветы? Цветы есть нельзя. Это каждый знает. Какая же это беда!
Трубачи
Я думал, играть на трубе – пустяк. Дуешь себе, а она играет. Но оказалось, это совсем не так.
Однажды горнист на пляж ушел, а мы с Вовкой его трубу взяли. Поиграем, думаем, две-три песни, а потом на место положим.
Вовка спрашивает:
– Ну, что сыграть?
– Сыграй, – говорю, – про веселый ветер.
– Пожалуйста, – говорит, – у меня слух хороший.
Вовка поднял трубу кверху и стал что есть мо́чи дуть. Но звука не получилось.
– Наверное, – говорю, – ты слабо дуешь.
– Да нет, – говорит, – я во всю силу дую. – И стал так дуть, что я думал, он лопнет. У него даже уши красные стали.
– А ну, дай-ка мне, – говорю.
Я тоже дул, дул – никакого звука!
– Ты прав, не дудит труба.
– Может, мы не так дуем?
– А как же еще надо дуть?
– Ну, как-нибудь по-другому.
Попробовали мы еще по разу. Все зря. Не дудит труба.
Тут как раз проходит Миша Зябликов. Дали ему подудеть. Может, он сможет.
Миша дунул – тоже ни звука.
Потом еще появились ребята. Они тоже по очереди в трубу дули. А звука все не было.
Потом вдруг Коля дунул – звук вырвался. Слабый звук, но все же. Мы загалдели.
– Пусть объяснит, – кричим, – как это вышло!
А он сам не знает.
– Я, – говорит, – все дул, дул, и вдруг – бац! – загудело!
Сколько он после ни дул – все впустую.
Пришлось положить трубу на место. Испорченная труба – дело ясное.
А вечером вдруг слышим звуки. Переливаются над лагерем, звенят.
Это наш горнист Лева играл на трубе.
Просто чудо!
Совесть
