в разные стороны. И если я осталась той же, кем была всегда, то она стала подражать подругам и, по ее словам, не желала тратить время на таких неудачников, как я, ведь у меня не было друзей. Несколько лет я пыталась вернуть нашу утерянную дружбу, но, в конце концов, мы вообще перестали общаться. Я оставила попытки вернуть свою сестру. Лора очень сильно изменилась, и я не знаю, что еще могу сделать, чтобы она хоть раз посмотрела на меня так, как во времена нашего детства, – Эрика не знала, как справиться со своими эмоциями, но стоически не позволяла пролиться подступившим слезам.
Вероника ощутила, как ее сердце болезненно сжалось от сочувствия к сидящей рядом девушке. Она положила свою руку на сжатый кулак Эрики и посмотрела в ее наполненные отчаяньем глаза, чувствуя, что Эрике необходимо сбросить этот груз, который копился годами в ее сердце.
– Она сделала тебе очень больно, да?
Такой простой вопрос – и так много задетых чувств! Эрика отвернулась, не желая показывать даже самой себе, как много для нее значила связь с сестрой. Ника села позади девушки и притянула ее к себе, откидываясь на подушки и позволяя той выпустить терзавшие ее эмоции. Эрика, не сопротивляясь, прижалась к девушке, коря себя за детские переживания, которые способны обжигать с прежней силой даже спустя много лет. Она не знала, сколько времени пролежала в таком положении, но была рада признать, что ей действительно стало немного легче.
– Спасибо!
Ника улыбнулась, не переставая проводить рукой по черным волосам и решая, стоит ли им продолжать, по-видимому, нелегкий для Эрики разговор. Она немного расслабилась, когда Эрика решила этот вопрос за нее.
– Больше всего я скучаю по нашим совместным концертам. Мы любили петь в младших классах и часто выступали на школьных праздниках, что конечно закончилось, когда Лора начала отстраняться от меня. Кажется, именно этих моментов мне всегда не хватало больше всего.
– А кем она работает?
– Она пошла в медицину и, как говорит моя мама, это ей подходит. Такая холодная отстраненность и показное равнодушие – весьма ценные качества в набитой разнообразными пациентами больнице.
– Ничего, если я спрошу про твои корни? Почему фамилия и внешние данные такие несовместимые? – Ника улыбнулась, расслабляясь, когда Эрика улыбнулась в ответ.
– По материнской линии у всей семьи немецкие корни, я единственная имею такую внешность и это уже заслуга отца. Он родом из Киргизии и бросил нас с мамой, когда я была еще ребенком. Они не были расписаны, поэтому у меня фамилия матери, в чем я ему даже благодарна. Я бы не очень-то хотела, чтобы меня звали Эрика Султанова.
– А как зовут твоего отца?
– Дамир.
– Я боюсь спросить, как зовут твою маму и дядю, – улыбнулась Ника, сверкая зелеными глазами.
– Бриджит и Дирк. У Дирка два ребенка. Джерд – родной брат Лоры, ему недавно исполнилось пятнадцать. Лоре двадцать пять, как и мне.
– Так,
