Кажется…
Оба наставника бросились именно к юноше, с изумленным недоверием ощупывая и переговариваясь:
– Вроде цел!
– Ни царапины! А ведь убить мог пацана сдури!
– Ему ведь в училище поступать! Как бы он с переломами?..
– Ржавчина б тебя сожрала, Серджио! Нельзя же так!
Лучший воин современности с возмущением завопил в ответ:
– Как нельзя?! Мне какой-то сопляк чистит рожу, а я должен на него молиться и пыль стряхивать? Ха!
Но теперь уже оба преподавателя боевых искусств повернулись к нему и стали ерничать:
– Кто-то тут распинался про то, что надо быть в постоянной боевой готовности…
– Кто-то всегда твердит, что он никогда не расслабляется…
– Ладно, ладно, подловили, старые… хм, хитрецы! Теперь считайте, я все понял, осознал и предлагаю вам переехать в столицу. Нечего вам в этой дыре прозябать, когда у меня бойцов тренировать некому. Согласны?
– Ну так ведь… – начал с сомнением один, но коллега резко прервал его на полуслове:
– Ну, раз надо – значит, сделаем! Подавай рапорт на наш перевод со всеми семьями.
– О-о-о, я и забыл, сколько вам внуков детки нашлепали, – запоздало взгрустнул Серджио и опять потер скулу. – Но это все – брызги. Вы мне лучше объясните: что этот сопляк недавно против меня вытворил?
Опять наставники повернулись к насупившемуся юноше, подбадривающе улыбнулись, пригнулись к его ушам и шепотом обратились, словно к родному внуку:
– Давай, Танти, покажи и растолкуй этому задаваке из столицы свой секретный трюк.
– Но учти, по законам боевого братства ты можешь отказаться раскрывать секреты собственных наработок.
– И не сомневайся: рекомендации в любом случае ты от нас получишь.
– Если решишь отказаться, то помни о корректной форме своего отказа.
– Мы в тебя верим…
– И гордимся!
Тантоитан вначале традиционно поклонился учителям, потом высокому гостю, шагнул к нему ближе и начал объяснять:
– Боевой прием называется «вертонож», производное от двух слов…
Глава 5
3588 год, 25 мая, Оилтон, Старый Квартал
Император Павел стоял у огромного, во всю стену окна, украшенного витражами, и совсем по-простецки в задумчивости теребил изрядно покрасневшую мочку уха. Похоже, он сильно волновался и никак не мог принять единственно верное решение.
– Надо же такое вбить себе в голову! – воскликнул он с досадой, поворачиваясь к присутствующим. – И что я, по-вашему, должен теперь делать?
Обращался он к трем мужчинам, которые могли и даже были обязаны дать совет по любому, пусть даже самому интимному семейному вопросу. Не говоря
