тебе дали. Все переменилось, князь, все не так как прежде.
– А ты, воевода, – продолжил свою речь Божеслав, разве своих детей шестерых да жену не оставил, чтобы отправиться неизвестно куда и искать неизвестно что? И Крут твой сынок – тоже с нами. Нет, – Путята Мстиславич, ты видел своими глазами, и сердцем своим узрел, как свету подобная Рось из реки выходила, и завет свой нам передавала. Потому и вопросов у тебя не было идти в поход или не идти.
После речи волхва воины стихли. Никто больше не высказывал сомнений, по крайней мере, вслух.
Послы россов направились прямиком на площадь поселян. На фоне невысоких изб выделялось капище и расписной терем правителя. Правитель проводил время в просторном каменном тереме, который располагался на площади неподалеку от капища. Послов приняли и пригласили войти.
– Мир вам люди добрые, я волхв Божеслав, посланник богов и князя Росислава. Мы народ, что живет у реки Рось, зовемся россами и несем другим землям особую весть от благой Берегини.
Видимо, язык, на котором говорили местные, отличался от языка россов, и потому им показалось, что поселяне напряженно вслушиваются в новую речь. И когда, наконец, они заговорили, то отличия стали понятны. Речь у поселенцев была растянута, а слова, будто нарочито удлинялись. Так известное всем россам сызмальства слово вода этот народ произносили словно нараспев, – во-даа.
Правитель встретил их, восседая на высоком троне. Вокруг него стояло множество слуг и челядинок в длинных платьях, поодаль расположились бородатые дружинники в длиннополых зеленых кафтанах с резными топориками, заткнутыми за пояс.
Первым заговорил сам правитель – мужчина средних лет с окладистой рыжей бородой в длинной узорчатой рубахе, расшитой оберегами Бога подземных вод Ящера. Некоторые из золотых цепей рядами украшавшие его грудь, свешивались на большой живот.
– Я – вождь народа водян. Величать меня Яшей Калиновичем. А вы гости, кто будете, куда и откуда путь держите? – спросил он, важно взирая с высоты массивного кресла на послов. Убранство зала поразило россов пышностью и великолепием. Повсюду на полках были расставлены золоченные и серебряные кубки, ковши, чары и сулеи. Кресло правителя украшало множество парчевых и шелковых тканей, слоями накинутых одна на другую. На одно плечо повелителя водян, не смотря на весну, небрежно была накинута беличья шуба.
– Здравия тебе, Яша Калинович и народу твоему, водянам, божьего благословения желаем, – отвечал волхв. Мы – живем вверх по реке. Я – Волхв Божеслав из народа россов. Пришли мы к вам не от нужды, и не из любопытства. Было всему народу нашему великое откровение русалки-берегини Роси, она нам и велела идти и всем народам другим весть благую нести – завет свой. Она нам и дар свой великий дала, который ныне хранится в капище на холме. Потому-то Макошь и переплела нити наших судеб.
– Так, значит, сама Рось из реки выходила? –
