и пошлёт меня на съедение Дракону.
– Будто у меня есть выбор! – наконец буркнул он. – Завтра с утра продолжишь читать книгу, а после обеда будем практиковаться.
Он развернулся, чтобы уйти, но вдруг бросил через плечо:
– И помни своё место. Ещё раз забудешься, и я лишу тебя возможности разговаривать.
И он скрылся в своей комнате, хлопнув дверью.
С того дня учёба стала налаживаться. Мельхикор был нетерпеливым и порой грубым, но словно в извинение за попытку меня убить, проявлял чудеса выдержки, подробно объясняя мне самые простые вещи. Точнее то, что он считал простыми вещами.
Мне легче было проломить стену, чем заставить её изменить цвет, и проще самой превратиться в червяка, чем перенести его с места на место. Я могла легко отразить боевые заклинания наставника, но сама не способна была сотворить даже огненного шара.
Мои чары зависели от настроения, сосредоточенности, погоды за окнами и Дракон знает чего ещё!
Мельхикор хмурился, ругался сквозь зубы, закатывал глаза и постукивал пальцами по подлокотнику кресла. Но не отступал. Он мужественно направлял мои способности в общепринятое русло, и постепенно у него получалось.
К исходу весны я научилась вызывать магию по собственному желанию, накладывать элементарные заклинания и контролировать силу своих чар.
Помимо полезных заклинаний я узнала и другие основы магии. Мельхикор рассказал мне, что чем сложнее устроено животное и чем оно крупнее, тем труднее в него превратиться. Например, стать червяком ничего не стоит – даже мне это под силу. А вот в лягушку обратиться труднее. Сам Мельхикор умел становиться собакой, но ненадолго. Если переусердствовать с превращением можно и умереть. Поэтому ни один маг не может стать другим человеком или драконом.
Ещё одним из самых сложных разновидностей магии было врачевание. По утверждению Мельхикора, убить и то легче, чем излечить. Я мало поняла из его объяснений. Выходило, что для исцеления магию нужно направить особым образом. У меня ничего не получилось.
Зато уборку и прочие поручения я теперь могла выполнять взмахом руки. Я думала, что с такими успехами у меня появится больше личного времени. Но чем меньше у меня становилось работы, тем больше Мельхикор требовал в обучении. Занятия магией отнимали все силы.
Порой, когда мне бывало грустно, я вспоминала дом. Тогда я брала сапоги и принималась их начищать. Эта привычная монотонная работа помогала мне привести в порядок мысли и вернуть душевное спокойствие.
Я всё ещё боялась заблудиться в огромном замке, но вскоре освоилась в той его части, где были покои Мельхикора. Особенно мне полюбился коридор с картинами на стенах. Я могла часами разглядывать пейзажи и портреты, вышедшие из-под кисти придворных художников. Меня до глубины души восхищало их мастерство. Однажды я даже подумала, что это тоже своего рода магия: с помощью красок перенести на холст живого человека!
Общение со слугами у меня не задалось. Многие рады были поболтать с ученицей Мельхикора,
