язвительные слова сами слетали с языка.
– И чем же вы, такие инаковые, занимаетесь в своем институте? Что изучаете? Магию, телепатию, левитацию?
– Почти угадал. Только без левитации, конечно.
– Продемонстрируешь?
– Легко. Засекай время. Видишь мужчину с залысинами? – Митя сделал едва уловимое движение головой, указывая направление. – Через пару минут он подойдет к девушке, на которую ты весь вечер пялишься. Она давно уже этого ждет, и очень обрадуется. Они немного поворкуют и уйдут отсюда вместе. Не веришь? Хочешь – можем поспорить.
– Эта девушка?! С этим лысым?! – Борис очень выразительно выделил голосом слово «лысый», на миг ему даже показалось, что мужчина услышал его.
– С ним самым, – спокойно подтвердил Митя. – И не бойся, он нас не слышит.
– Я и не боюсь! – обиделся Борис.
– Да, конечно.
Борис хотел сказать что-то обидное, но пока он искал слова, мужчина с залысинами уже подсел к девушке. Они обменялись несколькими фразами, и вскоре он уже говорил что-то, наклонившись к ее уху. Девушка рассеянно улыбалась.
Вот черт, ведь угадал! – подумал Борис. – И как это у него получилось? Но это же значит, что, наверное, и я бы мог…
Митя посмотрел на него с улыбкой:
– А теперь ты думаешь: «А что, разве так можно было?»
– Неправда! – возмутился Борис, но тут же понял, что сейчас на его лице все написано открытым текстом, и его чувства легко считываются без всякой телепатии.
5
Студенческая жизнь подхватила и завертела; вскоре Борис перестал вспоминать и о Мите, и о его странном институте. Полтора года пролетели легко и весело, учеба давалась без проблем, и с новыми друзьями быстро нашлись общие интересы. С девушками тоже все складывалось просто, никаких обид и взаимных разочарований. Неудачи, конечно, были – но они не воспринимались болезненно; принцип «Нет? Ну и ладно!» надежно защищал самооценку. Все-таки провал с поступлением что-то надломил в нем, и с тех пор Борис старался не ставить целей, на пути к которым можно потерпеть поражение.
Все изменилось в апреле, когда в пестрой толпе студенток он заметил симпатичную субтильную первокурсницу. Заметил – но почему-то не подошел. Она казалась такой хрупкой, почти прозрачной, и трогательно беззащитной. Страшно дотронуться. Если бы заговорил с ней тогда – скорее всего, все сложилось бы с привычной простотой; но что-то его остановило. И вот теперь Борис порой ловил себя на странных мыслях – что губы у нее, наверное, сухие и горячие, и что ему все сильнее хочется дотронуться до ее губ.
Он даже не знал имени девушки, только фамилию – Синицина. Фамилия ему тоже нравилась, она подходила девчонке, как будто специально была выбрана для нее. Синичка, живое чудо в ладонях. Птаха, с которой всё не так, как со всеми.
Секс уже перестал быть для Бориса гиперценностью, поэтому с девушками он сходился легко и беспроблемно. Возможные неудачи не пугали – не одна, так другая, какая разница. Но оказалось – разница есть. С Синициной все было по-другому.
