что, давай, зови немцев сюда, – сказал Александр прапорщику. Тот заорал во всю глотку:
– Хальт! Нихт шиссен! Ненде хох! Комм цу мир, камарад! (Стой! Не стрелять! Руки вверх! Иди сюда, товарищ!)
– Слушай, я это тоже знаю, в фильмах про войну слышал. Больше ничего не знаешь что ли?
– Да этого хватит, – нисколько не смутился Ложкин. И, действительно, три человека подошли к ограждению – одна молодая женщина и двое мужчин.
– Да мы не немцы, блин! – Вылетело неожиданно крепкое словцо на совершенно чистом русском языке, которое приводить здесь вообще-то неуместно. – Мы из медсанбата, поехали кататься, немного увлеклись, чуть-чуть заблудились. А тут стемнело, мы не заметили, как далеко заехали, а ваш солдат нас чуть не пристрелил.
Вот это да-а! Это же русские, наши! Хорошо, что все хорошо кончается, могло быть и хуже. Александр позвонил командиру, доложил о происшедшем, записал фамилии мотопутешественников и отпустил бедолаг восвояси – испуганных, мокрых и вряд ли получивших удовольствие от прогулки. Правда, на прощание и в знак того, что недоразумение выяснилось, молодые врачи и медсестричка пригласили к себе в гости в медсанбат, где пообещали, в шутку, наверное, угостить …уколом самой большой иглой в самое одно то место и даже бесплатно. Но этим участники происшедшего не воспользовались…. А, может, зря?
Ответственное задание
Проблемы с языком, когда я служил в ЗГВ, продолжались еще некоторое время. Как-то командир послал меня на спецзадание. Мне нужно было взять в части машину КамАЗ, погрузить несколько выслуживших свой срок аккумуляторов для автомобилей, поехать на немецкую свалку, поменять их на списанные немецкие аккумуляторы. Дело в том, что немецкие, выслужив свой срок, еще могли работать почти как новые, но их обязательно списывали и отдавали на свалку, где утилизировали, а наши работали, пока с них не выжмут все соки. Немцы же охотно шли на обмен, так как в наших аккумуляторах было чуть не вдвое больше свинца. Мне дали карту, объяснили, где это место, и я с солдатом водителем поехал на задание. По времени мы давно уже должны были добраться до места, а свалки все не было. Немецкие свалки, между прочим, даже близко не походили на наши русские: там был идеальный порядок, все находилось отдельно и на своих местах. При желании там можно было найти исправную мебель (ну почти исправную, но по нашим меркам – отличную), телевизор, велосипед и т.д. Я достал карту, но понять ничего не мог, находился я рядом с местом, но где оно – неизвестно. Вдруг мимо проехал «Трабант». Это такой небольшой автомобиль, похожий по размерам на «Запорожец». Пластмассовый корпус и замечательный двигатель сделали автомобиль истинно народным и любимым у немцев. Водитель, увидев русского офицера с картой, решил по доброте души своей помочь. Почти как в анекдоте: увидев военного с картой, сразу догадываются – сейчас будут спрашивать дорогу! Немец не знает ни слова по-русски, я – ни слова по-немецки. Он что-то мне долго объяснял, куда-то показывал, но видел, что я не понимаю его. Так мы долго «разговаривали»
