это повеление и, прощаясь, сказал Антонию: «благословение святой горы да будет над тобой». В Киеве Антоний обходил монастыри, основанные греческими иноками, но, не видя в них строгого общежития, водворился над берегом Днепра, близ Берестова, загородного села великого князя. Здесь он уединился в пещеру, ископанную священником Иларионом, впоследствии митрополитом Киевским. Стали приходить к Антонию ревнители благочестия, кто за благословением, кто с желанием подвизаться вместе с ним. Пришедший к нему священник Никон постригал приходящих. Когда к Антонию собралось до 12-ти братий, он поставил для них игуменом Варлаама, сына княжеского боярина, а сам переселился в другую пещеру, в 100 саженях от первой. Она послужила началом ближних пещер. Когда Варлаам перешел, по приказанию великого князя, в другой монастырь, Антоний поставил в игумены преп. Феодосия и благословил братию на построение малой деревянной церкви над пещерами. Потом, на уступленной великим князем горе, иноки построили новую церковь и, поставив келлии, оградили их стеною. Так основался монастырь Киево-Печерский, привлекающий множество богомольцев со всех концов России. Господь прославил Антония даром чудес, и хотя он, по смирению, хранил этот дар в тайне, но слава его возрастала. С умножением иноков явилась нужда построить обширную каменную церковь. Вскоре чудеса показали им, что Господь благословляет построение церкви. Над местом постройки видели, по ночам, необычайный свет. Из Царьграда пришли четыре зодчих, которых прислала Сама Пресвятая Дева Мария. Она в чудном видении явилась им во Влахернском храме и дала денег и местночтимую икону Успения. Место для постройки указал Антонию Сам Бог, и великий князь охотно уступил это место. Благословив основание каменного храма, Антоний скончался 90 лет от роду, в 1073 году по Р. Х. Он был погребен в той же пещере, в которой скончался, но мощи его сокрыты от взора человеческого.
II. Ныне, в день памяти преп. Антония Печерского, основателя Киево-Печерского монастыря и вместе с тем первоначальника иночества на Руси, скажем вам, братия, несколько слов о высоком религиозно – воспитательном значении наших монастырей.
а) Обыкновенно монастыри наши стоят уединенно, вдали от городов и обыкновенных жилищ мирских, вдали от шума мирской, суетливой жизни; кроме того, они обыкновенно ограждаются еще и высокими стенами. Тут как будто иной мир, иные места. Вступая в ограду монастырскую, не замечаешь тут суетливой беготни стремящихся к наживе, заботящихся о приобретениях; не слышишь тут шумного говора горячо спорящих из-за жизненных интересов земных; не слышишь тут ни праздного смеха, ни пустых, обидных и бранных слов; словом, не замечаешь тут ничего такого, что бы рассеивало или соблазняло тебя; а напротив, все тут напоминает тебе об иной, духовной жизни, о том, что нужно тебе более всего, – об едином на потребу. И мирские люди, пришедшие сюда на богомолье, становятся более скромными, сосредоточенными, более набожными. Переступаете вы порог храма монастырского – тут все поражает вас и чистотою, и порядком, и благоустройством,
