с тех пор как он родился. И аул, и юрта, и даже сараи ему казались родными. Как будто он только сейчас возвращался из далекой поездки длиной в двенадцать лет. Каныкей сама его приняла спешиться, повела Актулпара и привязала к коновязи. И взяла Семетея за руку и завела в юрту. Чудное творение рук умелой женщины встретило Семетея во всей красе. В глубине юрты на тахте лежала старушка с платком на голове, концы которого были спущены на плечи. Морщинистое ее лицо говорило, что она прожила на этом свете более века.
– Будьте живы и здоровы, энеке! – вырвалось из груди Семетея.
– Приехал в гости ваш маленький сват, энеке! – Каныкей тоже обратилась к ней.
Старушка молча махнула рукой, подзывая Семетея к себе. Он понял, что старушка хочет поцеловать его в щеку. Одним рывком он очутился рядом со старухой, вставая на одно колено. Его плечи оказались на уровне головы старухи. Она правой рукой взяла его за затылок и потянула к себе. Семетей, исполняя ее желание, по движению ее руки нагнулся к ней еще ближе. Она с превеликим удовольствием внюхивалась в шею, будто распознавала запах своего родного внука.
– Будь здоров, милый мой! – приветствовала она Семетея. – Как он вырос, Каныкей, твой братик. Пусть Тенгир его бережет.
Она отпустила Семетея. Каныкей заметила, что к старухе вернулось немного сил, и она попыталась сесть на тахте. Каныкей помогла ей в этом.
– Благословите его, энеке! – попросила Каныкей Чыйырды.
– Пусть Тенгир его бережет! – Чыйырды повторила свои последние слова и продолжила: – Пусть он всегда будет под присмотром духов предков.
– Спасибо вам! – отозвался Семетей.
– Накорми его, Каныкей! – велела Чыйырды. – Пусть он отведает еды нашего народа.
– Хорошо, энеке! – обещала Каныкей и вывела Семетея из юрты.
Далее она повела Семетея в свой дворец, где был подготовлен дасторхан ради любимого гостя. Внутреннее убранство дворца еще раз удивило и восхитило Семетея умениями и способностям родной тетки. Она посадила его на краю дасторхана и налила ему кумыса в деревянную чашу. На дасторхане было много яств, включая казы, карта и чучуков. Разные мясные блюда говорили о том, что тетка готовилась к приему гостей от всей души.
– Я думала, ты приведешь своих друзей, – сказала Каныкей, чтобы объяснить свое усердие.
– Я хотел, – Семетей помрачнел. – Но все мои друзья захотели, чтобы я приехал к вам один.
– Наверное, они не хотели мешать нашему разговору, – Каныкей с пониманием отнеслась к поступку друзей Семетея.
«Какое тонкое понимание», – подумал Семетей. Почему-то пришло сильное сожаление, что Каныкей не приходится ему матерью.
– Как отец? – спросила тем временем Каныкей.
– Хорошо, тетка, – ответил Семетей. – Но я недоволен им.
– Что случилось? – спросила Каныкей.
– Когда я вызвал Теебалбана на поединок, – сказал Семетей, – он меня всячески отговаривал затевать состязание.
– Он жалел тебя, –
