style="font-size:15px;"> Сделав небольшой глоток кофе, юноша, ещё раз посмотрел на доску, на которой развернулась судьбоносная и многообещающая шахматная партия, после чего с интересом перевёл взгляд на сидевшего напротив него соперника, с улыбкой спросив – «Давно хотел тебя спросить – зачем тебе моя душа? В конце концов, я ведь всего лишь обычный смертный, за возможность получить душу которого ты, Демон, добровольно согласился провести годы в заточении в этом позабытом всеми доме…».
Сидевший напротив юноши в кресле огромный белый котяра, всё это время внимательно смотревший на коня, прорывавшего правый фланг его уже трещавшей по швам обороны и определённо желавший бедному шахматному животному быстрой и, по возможности, предельно мучительной смерти, встрепенулся и, вытерев пот, обильно выступивший на лбу, потянулся за чашкой кофе.
«Странно, что ты только сейчас задал мне этот, безусловно, интересный философский вопрос…» – всё ещё косясь на проклятую лошадь, неприступно возвышавшуюся на правом фланге доски, с улыбкой медленно произнёс Кот, продолжив – «Знаешь, в моём понимании все души делятся на четыре основные категории.
Первая группа, заблудшие овцы, – это души, которым и без моего вмешательства уготовано место в аду за те прегрешения и то зло, что они сотворили при жизни. Согласись, ну разве может у меня быть интерес к тем, кто и так сам придёт в моё царствие? Это всего лишь работа, просто скучная и монотонная работа… Работа, вознаграждением за которую является вся эта падаль, вместо искомой полноценной добычи.
Вторая группа, праведники – это люди, которые не могли и никак не должны были попасть в мои владения, но которых само провидение привело в мои объятья. Всё это впечатляющие истории и истинные трагедии судеб, развлекающие мой разум и доставляющие удовольствие. Это своего рода подарок судьбы или исключение из правила, но не более. Все они мои трофеи, но, к сожалению, они вовсе не моя, а чья-то чужая добыча – ибо я не в силах влиять на их судьбы при жизни…
Третья группа – обычные люди, души которых, трепещущие при малейшем дуновении ветра, вполне могут стать желанными трофеями в моей охоте…».
«А что с четвёртой категорией?» – поинтересовался юноша, глядя на потустороннее существо, мечтательно задумавшееся о чём-то далёком.
«Последняя группа – это души, которые волею судьбы, стали для меня намного более ценной и желанной добычей, чем все остальные вместе взятые…» – добродушно улыбнулся Кот, обнажив ряды острых как бритвы зубов, мягко продолжив – «Знаешь ли, меня мало занимают меркантильные соображения об энергии и пище. Равно как меня не трогают и высокие мысли о добре и зле, балансе тьмы и света и прочей ерунде, которой вы, смертные, уделяете столь много пустого внимания. Что же меня, действительно, занимает, так это добыча, избежавшая своей участи – души так или иначе ускользнувшие из моих цепких лап. Это пробуждает во мне тьму и неистовую жажду охоты, снова и снова заставляя кровь кипеть в моих жилах…».
