так.
Затем, шагнул навстречу, нежно обхватил голову, приблизил своё лицо и поцеловал в губы. Отодвинулся, не отрывая рук. Она стояла и смотрела ему в лицо, словно не понимала, что произошло, словно это – её первый поцелуй. Истолковав молчание и бездействие, как согласие переписать из черновика начисто, Дима поцеловал ещё раз и получил звонкую пощёчину.
Крепкие ноги выдерживали мордобой и жёстче, но в этот раз подкачали и он, срезанный одним ударом милой барышни, сел на землю. Щека горела. Ученик злился и когда негодование забурлило в горле, выкрикнул, укорачивая дистанцию между учителем и учеником:
– Ты что – Терминатор? Пощёчиной с ног свалила.
– Я – андроид, – выдала она, замолчала, задумалась и договорила. – Я против насилия.
– С каких пор, поцеловать девушку, считается насилием, – горячо говорил Дима, ещё не остыв и чёрт побери, было больно. – Насилием было, когда вы физрука лицом в стол воткнули.
– Я обучалась борьбе, в целях самообороны. Но, я не должна вредить людям.
– С мной-то, зачем бороться. Я – существо нежное.
– Ты красивое существо, – улыбнулась она.
– Правда? – воспарил Дима. – Может, ещё один поцелуй, только без броска.
– Кажется, сейчас, подойдёт слово: « Придурок». Я правильно говорю?
– В яблочко, Дарья Николаевна, но я так счастлив. Не видите?
– Поцелуй делает тебя счастливым?
– Технически, поцелуй, лишь касание, но чувство, которое ты испытываешь при этом, очень приятное. Хочется целоваться ещё и ещё.
– Иди домой, Репнин, – прервала его вдохновенную речь учитель.
– Не хочу. – Она двинулась с места, но Дима взял ей за руку. – Не хочу уходить. Не хочу называть вас Дарья Николаевна и учитель. Не хочу давиться слюнями из-за того, кто так близко и так притягивает.
– Хочешь добить мою репутацию?
– Не хочу. Хочу проводить вас, не причиняя вашей репутации вреда. Можно?
– Нельзя, – отрезала она и ни одна клеточка не дрогнула на её лице.
– Хорошо, тогда я пошёл, – согласился Дима и быстро пошёл вдоль ровно посаженных деревьев.
– Так быстро сдался? – проговорила Дарья Николаевна, проводив его взглядом до угла дома, за которым он и исчез.
Идя знакомым путём, она несколько раз оглянулась, но Димы не было. Почему я это делаю, думала она. Я сама его прогнала, а теперь, жду. Что это?
Перед старым кирпичным домом, где она снимала маленькую квартиру, с улицы во двор, вела длинная и тёмная, словно тоннель, арка. Внутри её, прижатые к бетонной стене, стояли мусорные баки, что привлекали стаи бездомных собак. Сегодня, собак не было и Дарья Николаевна, смело шагнула в темноту. Из-за мусорного зелёного бака выплыла длинная тень, а следом, сбитый приземистый мужчина с бутылкой в руках.
– Стой, – пьяным грубым голосом окликнул он. – Не спеши. Скажи мне, все вы, бабы – сучки?
– Простите, я спешу, – вежливо и спокойно ответила она. Пройти молча
