и мобильный со стойки охранника, спускаюсь по первому лестничному пролету, поворачиваю направо и… Тут-то она меня и схватывает. Словно восточная девушка с голым пупком и прикрытой платком нижней частью лица. Она встречает в прохладных покоях подобострастным взглядом, покачивает бедрами, поднося европейскому гостю пряности и тонизирующий чай.
Это правда – я гость, пребывающий в вечной праздности. Проблемный мир с бомжарами и рождественскими старухами, воронами, страдающими расстройством кишечника, – все это по ту сторону металлодетектора. А здесь нет бытовых забот. И времени не существует. В «Игровом вертепе» узнаешь о наступлении вечера только потому, что над стадионами включаются осветительные мачты.
Все это, конечно, прекрасно, но почему нет музыки?! Сломался автомат – за два и пять. И мне грустно, мне пакостно, я не хочу спускаться. Не хочу-у-у! Я бы, пожалуй, вернулся наверх, но там дождь, и к тому же мне надо обмыться после налета вороны.
В «Вертепе» почти все огромное подземелье обставлено игровыми автоматами. Закуток при входе – букмекерская контора. Деревянные столы и стулья. Здоровый экран и вокруг него четыре маленьких. Но музыки, конечно, не хватает. Ля-ля-ля. Ля! Ля!! Я больше нигде этот мотивчик не слышал. Наверное, его специально для автомата сочинили. И композитор имелся. Авторские отчисления получил и свалил на море. С подружкой. А люди тут по его милости дни и ночи в подвале проводят. Ла-ла-ла. Ла! Ла!!
Фрагмент 4. Хач – играч
Отмывшись в туалете, спустился к конторке и взял «линию», вызвал официантку. Сначала я делаю заказ, а потом, пока еда готовится, изучаю «линию». Но сейчас все набекрень – сначала ворона, потом старуха, теперь нет музыки. Надо окончательно все перемешать, и тогда, может, привлеку фарт нестандартными ходами.
– Здравствуйте. Что будете?
Кристинка. Мила, но ей надо больше следить за собой.
– Изучу «линию», потом закажу.
– А сейчас что принести?
– Я же сказал простым общенациональным языком – через десять минут подойди.
Они привыкли к тому, что на них кричат и раздражаются. Они не обижаются – за один и пять. На них и матом можно… Тут все на них матом, а они ничего – улыбаются. Ладно, дам побольше чаевых. Подсел Хвича. Хвича – шпилер. Предложи поспорить на доллар против ста, что у его жены кровь не красная, а, скажем, коричневая, и он, чтобы доказать свою правоту, распотрошит ее так, что Чикатило в гробу стошнит. Раньше Хвича торчал на наркоте. Обкатал, как он утверждает, все доступное на российском рынке. Соскочил. Но недолго был обычным человеком. Казино его крестьянскую душу пугали – огни люстр, ковры, крупье в белых рубашках… Хотелось чего-то попроще. И попроще появилось.
Как только Москву подсадили на Джек-поты, Хвичу снова потянуло в омут. Он нырнул. Глубоко-глубоко. Но вместо того чтобы потонуть, начал плавать. С удовольствием. Находя коряги, под которыми уместно отдохнуть, и большие акватории, где можно порезвиться. С автомата можно
