подстегивает мыслительные процессы, отвечает за парадоксальные решения сложных задач и чувство юмора.
Перебравшись в Штаты, я ни на минуту не забывал о том, что Америка для меня была, прежде всего, образовательным проектом. Я хотел выучить язык, чтобы попробовать себя в жизни в другой стране, с неограниченными, как твердили, возможностями для самореализации. Работа во вторую смену давала мне возможность совмещать работу с учебой в комьюнити колледже и, несмотря на свой возраст, я все же решился два раза в неделю брать уроки математики и английского языка. Это был мой карьерный план – получить образование, чтобы потом претендовать на более высокие позиции. Мой образовательный план был попыткой оторваться от реальности, которая не сулила мне никаких перспектив. Максимум на что я мог претендовать – это стать старшим смены уборщиков в школе.
Когда я начал брать в комьюнити колледже уроки английского, я встретился с типичным представителем портлендской либеральной профессуры, который нагружал недавних школьников текстами из Торо, Оруэлла, Мартена Лютера Кинга и еще какой-то левацкой мутью с сайта, призывающего к ограничению рождаемости, чтобы спасти планету от перенаселения. Вчерашние школьники радостно подхватывали новые идеи и разносили их по гулким закоулкам своего мозга. Две лекции подряд студенты просто смотрели фильм "Когда падают деревья", рассказывающий о несчастной судьбе экологических террористов. Я смотрел фильм и, вспоминая "Сказку о потерянном времени", сам себе казался персонажем из этой сказки – постаревшим школьником со злым лицом.
Идеология борьбы с глобальным потеплением, отказ от автомобилей с большим потреблением бензина, ограничение авиаперевозок, борьба за сохранение лесов – вся эта леволиберальная идеология задает тон в школах и колледжах и формирует сознание подростка на самых ранних этапах его развития.
Занятия математикой протекали гораздо живее. В колледже ее вел смешной, вечно улыбающийся гном. Гном до сорока лет пил горькую, сидел несколько раз в тюрьме, но потом взялся за ум, а точнее, за математику, и теперь у него все обстояло хорошо, как может быть хорошо человеку, которому кроме математики в жизни ничего не нужно. Жил гном в специальном доме-общежитии, своего роде коммуне людей, решивших завязать с алкоголем и встать на путь исправления. Жизнь могла бы быть намного проще и счастливее, доведись мне повстречаться с таким учителем в юности. Я бы не потратил столько времени на изучение совершенно бессмысленных в этой жизни гуманитарных дисциплин, а занялся чем-то еще более абстрактным. Раздумья невольно наводят меня на мысль, что все события в жизни развиваются по параболе. Эти размышления натолкнули меня на мысль написать стишок о родном городе, в котором графики возрастающих функций стали центральным образом.
Иркутск обманчиво расслаблен,
июль – созрели лопухи.
Парят асфальт и дирижабли,
и в духоту свежо с реки.
Здесь
