Неужели ты не знаешь, какой сейчас год?
– Ну, двадцатый…
– Какой-какой?
– Двадцатый, – уже тверже сказала Лена.
Вася недоверчиво покосился на нее и разозлился еще сильнее. Ему показалось, что Лена шутит над ним.
– Слушай, а тебе сколько лет?
– Мне? Двенадцать.
– Так почему же сейчас двадцатый год? В каком же году ты родилась?
– Я? – Лена все больше удивлялась и даже чуть растерялась. Она никак не могла понять, что от нее хочет Вася. – Я родилась в 2008 году.
– В каком-каком? – опять переспросил Вася и побледнел. Он решал новую, совершенно невероятную и очень мучительную для него задачу.
– В 2008 году.
– Значит… значит, сейчас 2020 год?
– Ну да, – совсем растерялась Лена. – Я так и сказала – двадцатый.
Слезы опять сами по себе покатились по Васиным щекам, и, как он ни старался успокоиться и «рассуждать логически», из этого ничего не получилось.
Как только Лена увидела новый приступ Васиного горя, она поняла, что и ей самой очень хочется плакать. А когда ей что-нибудь хотелось, она обязательно это делала.
В машину заглянул наконец Женька. Он увидел, что Вася и Лена сидят рядом и плачут вперегонки. Женька открыл рот и испуганно спросил:
– Что случилось?
Ему никто не ответил. Вася только скрипнул зубами, но сейчас же новый поток слез покатился из глаз. Дело в том, что Вася слишком сжал зубы, и коренной зуб с дуплом невероятно заныл. Лена громко всхлипнула и уткнулась в платок. Женька тоже растерялся и на всякий случай потер кулаком глаза.
– Дома что-нибудь? – спросил он, но Лена отрицательно покачала головой. – Потеряли что-нибудь?
Вася, у которого зуб болел все сильней, пробурчал: «Нет» – и вытер слезы. Женька вспомнил странное поведение Васи в электронке и, перестав тереть глаза, подозрительно спросил:
– Вася заболел?
– Дурак! – Вася окончательно рассердился на себя, на Женьку и на свой зуб. – Неужели ты не понимаешь, что я пролежал замерзшим пятьдесят лет!
– Сколько-сколько? – опешил Женька, а Лена разом перестала плакать.
– Пятьдесят лет! Ты это понимаешь?
Женька не понимал, но на всякий случай присвистнул и с уважением, почти с завистью сказал:
– Вот это да! Здорово! Пятьдесят лет… – И попытался уточнить: – Ты вместе с мамонтом замерзал?
– Дурак! – уже спокойней повторил Вася, и слезы перестали капать, но зуб еще ныл. – Мамонт же доисторическое животное. А я… я – исторический…
– Слушай, я ничего не понимаю, – честно признался Женька.
– Я сам… – начал было Вася, но, почувствовав, что у него опять навернулись слезы, сжал зубы и вскрикнул: – Ой!
– Ты чего? – наклонилась к нему Лена.
– Зуб вот еще…
– А-а! –
