Обнимите меня для начала.
–А, что так можно?
–Ну не так что бы очень…
–Хорошо я не буду.
–Да обнимайте уже… – И она положила его руку к себе на плечи.
Они сидели в обнимку, на небе появились первые звезды.
-Господи, красота, то какая.
–Да.
–Что да?
–То есть, нет. Я хотел сказать красиво тут у вас.
–А у вас?
–Что у нас?
–Это я вас спрашиваю, что у вас?
–А у нас? У нас тоже красиво.
–Да?
–Но, не так как у вас.
–Ну, прижмите меня крепче. Ну. Да, что вы все время ёрзаете. Точно у вас шило в одном месте.
–Нет, никак нет шила.
–А что тогда?
–Я в туалет хочу.
–Тьфу, ты господи, ну идите. Только свет не включайте.
–Ага, я мигом – Убегает. И тут же возвращается – А как же я это, без света то?
–А черт, действительно, без света я вас никак туда пустить не могу.
–А что ж делать то мне – Он мялся, сводя ноги.
–А вы давайте вон туда, в кустики.
–Ага, я сейчас я мигом.
–Да уж не торопись, я подожду – Он скрылся в темноте. Через мгновение раздался крик.
–Помогите.
–Что случилось?
–Он меня держит.
–Кто держит?
–Куст.
–Какой куст?
–Не знаю, а нет, знаю это ежевика.
–А что ж вас в ежевику понесло?
–Да тут темно было.
–Ну, выходите уже оттуда.
–Я не могу, он мне тут все разодрал. Я истекаю кровью. Спасите меня.
Через полчаса его увезла скорая.
-Вот недоразумение – Думала она, глядя как исчезают в темноте огни скорой помощи
Простая история.
Дорога шла мимо спелой пшеницы, и утопала в бескрайних жёлтых полях. Серые, потрескавшиеся комья земли, были пронизаны сухими тонкими стебельками. Тёмные трещины тянулись вдоль дороги, расходясь на маленькие, сухие ручейки, наполненные пылью. Весь в масленых пятнах и насквозь пропавший соляркой, трактор стоял посреди дороги, уткнувшись, ржавым капотом в канаву, заросшую тёмно-зелёной травой. Лёшка сидел под деревом, жевал зелёный стебель, смотрел на белые облака, бегущие по синему бескрайнему небу. И думал – Вот они белые, чистые бегут себе по небу и ни что их не беспокоит. А человеческая жизнь как земля, сначала она сырая, наполненная влагой, и пронизанная множеством жизней. Больших и малых. А потом, пройдут годы, и станет она как эти сухие комья, потрескавшиеся и не нечто не годные. – Лешка посмотрел на трактор. – Или вон как этот трактор, отбегал своё и умер, прям как человек. Так и я когда-нибудь. А что останется? Ничего. Всё тлен. Впрочем, если, к примеру, жениться, детей завести. Тогда память обо мне в детях жить будет. Меня уже не будет, а всякий на детей посмотрит и скажет это Алексича, сразу видно. А потом на внуков перейдёт, на правнуков, и так далее. Пройдут
