а в будущем крупный военный контрразведчик.
Каждая смена руководителей на Лубянке ввергала чекистские низы пересматривать отношение к недавней прошлой своей деятельности и своих руководителей, нередко ошельмованных веяньем той самой ежовщины, а потом со временем и хрущевщины.
Как положительно зарекомендовавшего себя сотрудника Николая Григорьевича Кравченко кадровые органы в октябре 1936 года направляют слушателем спецкурсов НКВД УССР, открывшихся в Харькове. Здесь молодой оперативник постигает азы научно-профессионального подхода при осуществлении контрразведывательной деятельности на разных направлениях чекистской практики.
В мае 1938 года он успешно завершает учебу и назначается начальником отделения 4-го отдела Управления государственной безопасности УНКВД по Харьковской области, а в июне того же года окунается до конца своей службы в органы военной контрразведки. Его назначают сначала оперуполномоченным, а потом помощником начальника 9-го отделения, начальником отделения Особого отдела Харьковского военного округа. Эти все три должности он проходит практически за один год – с июня 1938-го по июль 1939 года.
В конце июля тридцать девятого он был вызван кадровиками Особого отдела Харьковского военного округа, где ему предложили должность начальника Особого отдела НКВД Одесского гарнизона. На этой должности он проработал лето и осень. А в ноябре его назначают начальником 1-го отделения, а вскоре избирают секретарем партбюро Особого отдела НКВД Одесского военного округа, где он проработал до начала войны. Одесса ему очень нравилась умеренно континентальным климатом, с мягкой зимой и теплым, иногда знойным летом, чем-то напоминающим малую родину. Поражали его культурные объекты и пляжи. Любил он отдохнуть с коллегами на песчаной «Лузановке» или пройтись Приморским бульваром. Но такие минуты редко дарила судьба чекисту.
Все дни были заполнены неспокойной службой. Он ею жил, как и многие его коллеги в Особом отделе округа. Округ находился в южно-европейском подбрюшье страны и граничил с Румынией, воинственно настроенной к Советскому Союзу и ставшей вскоре сателлитом фашистской Германии. Неизбежность войны здесь ощущалась объемнее, зримее, ярче.
Новый 1941 год сотрудники отдела встречали гуртом. Коллективизм давал знать о себе. С крутящихся пластинок патефона слетали песенные и танцевальные мелодии. Отдыхающие кружились в вальсах. Аккордеонисту тоже не давали долго перекуривать – загружали по полной. В часы такого празднества, когда живут одними пожеланиями, не хотелось думать о войне, но она не отпускала надолго.
У Николая, высокого и статного брюнета-холостяка не было отбоя от женщин…
В апреле сорок первого года до оперативного состава довели информацию о том, что в Красной армии начались реформы. На чекистских занятиях выступали представители штаба округа, которые проинформировали, что в стрелковых войсках вводится штат военного времени. Стрелковая дивизия включала теперь три стрелковых и два артиллерийских полка,
