списала контрольную и мне снизили в четверти…
– Вот так после этого и списывай, – сочувственно сказал майор. – Ну, ничего. А с украинским, я думаю, ты тоже справишься…
– С каким украинским, Дядясаша? – озабоченно спросила племянница.
Майор смутился, словно он сам был виноват в том, что девочке придется учить лишний язык.
– Энск ведь находится на Украине, Татьяна, ну и… там приходится изучать украинский язык…
– Ой, – испуганно пискнула племянница. – А это трудно?
– Нет, что ты. Это же почти как русский. Так, маленькая есть разница, а в общем похоже… Войдите!
Дверь откатилась, в купе заглянул бритоголовый толстяк в галифе и темно-синей гимнастерке.
– Товарищу майору с племянницей! – возгласил он сипловатым, чуть придушенным голосом. – Не побеспокоил?
– Приветствую вас, Петр Прокофьич. – Майор встал и жестом пригласил толстяка садиться. – Прошу!
Они были немного знакомы по Энску – встречались иногда на городских партконференциях; а сегодня ночью в Москве Петр Прокофьич появился у вагона как раз в тот момент, когда Таня прощалась с Анной Сысоевной, и сочувственно осведомился у майора о причине слез молодой гражданочки. Оказалось, что он возвращается из командировки и даже едет в этом же третьем вагоне.
Обменявшись рукопожатием с майором, толстяк повернулся к Тане и с неожиданным проворством подмигнул заплывшим глазком.
– Как самочувствие, девушка?
Таня очень удивилась про себя странному обращению, но не подала виду.
– Хорошо, спасибо, – вежливо ответила она. – А как ваше?
– Ну, мое всегда – на большой! А вы, значит, уже вошли в норму? Вот это правильно, это по-пионерски!
Подмигнув еще раз, толстяк достал из кармана завернутого в серебряную бумажку зайца.
– Премия за высокие показатели, – пояснил он, ставя зайца на столик.
– Ой какой симпати-и-ичный… – восхищенно протянула Таня. – Его просто жалко есть, правда! Спасибо…
– Кушайте на здоровье, девушка, только зубки берегите. Александр Семеныч, я, собственно, по вашу душу… – Петр Прокофьич заговорщицки понизил голос до сиплого шепота. – В моем купе, понимаете ли, составилась пулечка, и для полного кворума не хватает только вас. Как вы насчет того, чтобы провернуть это дело? Этак, знаете ли, без волокиты, большевистскими темпами, а?
Приглашение пришлось кстати, – честно говоря, майор уже не знал, о чем еще можно поговорить с Татьяной. Карты так карты, за неимением лучшего.
– Это можно, отчего же не провернуть. Татьяна, ты не возражаешь, если я тебя оставлю на часок в одиночестве? Наш разговор мы продолжим позже. Ты не боишься одна?
– Что ты, Дядясаша!
– Ну, отлично. Вот этой кнопкой вызовешь проводника, если тебе что-нибудь понадобится…
Несмотря на большевистские темпы, пулька в купе Петра Прокофьича
