случай нападения на девушку, причем в таком жестоком ключе. Мне жаль, что ты с этим столкнулась. Сегодня утром будет встреча стаи, с Федором разберутся.
– Это ерунда, – вздохнула она.
Анюта… кто она?
– Мой друг. К сожалению, она умерла и ни я, ни Мстислав не смогли ничего сделать. Пьяные подростки изнасиловали, а потом убили, – Витторина задумалась. – Я себя никогда не прощу… Меня не было рядом, когда ей требовалась моя помощь.
Это ужасно… И много подобного в твоей жизни происходило, малыш?
– Достаточно. Не стоит думать, что я живу лакшери. Самое дорогое приобретение – машина и гитара.
И на чем ездишь?
– «Астон Мартин». До этого «Пежо Оникс». Пока Мстислав был в коме, брала его тачку.
Хм, интересно. А вмятина на «Кайене» случайно не твоих рук дел?!.. Чувствую, что твоих, маленький монстрик Франкенштейн.
– О чем ты? – Витторина пожала плечами, будто не понимала о чем и о ком идет речь.
Да какая-то ненормальная капот разнесла на автомобиле Казимира Мирославовича. Мы иногда созванивались с Мстиславом и он рассказывал изредка какие-то приколы.
– Это была я, – девушка закатила глаза. – Битой.
Да ты вандалка.
Волк фыркнул, будто усмехнулся и перед самым домом аккуратно уронил девушку в сугроб.
– С мягкой посадкой, – иронично заметил он, уже в человеческом облике и почти сразу в лоб получил снежком. А девочка с характером. Оборотень попробовал поднять Смерть на ноги, но она оказала сопротивление, не желая принимать помощь. Хотя и не слишком всерьез.
Вытащив из сугроба упирающуюся Витторину, Рустем закинул ее на плечо и потащил в дом. Там, посадив на диван в гостиной, мужчина ловко завернул девушку в одеяло и смог завязать садистский бантик пледом.
– Теперь понятно почему у тебя нет девушки, – хихикнула она.
– Так, вводная. Я сейчас на собрание, а ты можешь не покидать пределы деревни?
– То есть по деревне погулять можно!?
– Можно. Но помни о нашем уговоре.
– Обормотень держит свое слово?
– Также, как и малыш Франкенштейн, – усмехнулся он и убежал по делам.
***
Работа текла легко, почти не напрягая. Вита чистила очередного жеребца в конюшне и единственное, за что она волновалась – чтобы ей копытами не оттоптали ноги, а то на ласты ни одни кеды не налезут. Лошадь иногда фырчала и городская деваха вздрагивала, иногда отскакивая чуть в сторону, считая, что чем-то не угодила.
– Люд, а что может стая сделать за проступки? – вдруг поинтересовалась рок-дива, переходя к следующему коню, более инфантильному по характеру, но с презрительным взглядом. Он стоически терпел неуверенные движения Соколовой, иногда перетаптываясь с ноги на ногу.
– Да много чего, –
