больше.
Все мы родом из детства. Комплексы все оттуда, потому что недолюбленные, недоласканные, неуваженные. В школе мальчишки были еще те воображалы. Маше от них часто доставалось. Поэтому, когда она стала учительницей начальных классов, сразу отсекла от девчачьих голов цепкие мальчишечьи пальцы. Помнила, как ее таскали за волосы, как девочки пошустрее смеялись над этим. Вот оттуда, наверное, развилась эта фобия. Теперь Маша не только боялась мужчин, с годами она их просто ненавидела. Считала, что все мужчины обязательно должны ее обидеть. И как только в институте к ней кто – нибудь подходил, она краснела и убегала. Парни смеялись над нею, считали немного пришибленной. Но Маша училась отлично, получила красный диплом. Валентина такой праздник устроила, кричала на всю деревню, что сестра ее – академик. А потом работа с детьми – первоклашками изменила ее до неузнаваемости. Учителя начальных классов становятся похожими на детей. Учатся заново рисовать палочки, крючочки, двойки, тройки, единицы. Постепенно тупеют вместе с учениками. Но старшая сестра продолжает настаивать, что ты – профессор. У тебя есть академическое образование.
А теперь этот академик сидит в огромном городе Санкт – Петербург в двухкомнатной квартире, не может решить простую задачку – как открыть магазин сестре.
– Ма, пойдем гулять! – предложил Колька, увидев расстроенную Машу. – А то меня качает после поезда будто до сих пор еду.
– Пойдем, сынок. А мы не заблудимся? – улыбнулась Маша.
– Не, мам, я запомнил, как мы сюда ехали. В общем, по набережной, потом по Линии. Вот так и пойдем обратно.
– По линии? – переспросила Маша.
– Нет, по набережной.
– Не поняла.
– Гулять будем по набережной, возвращаться по Линии. Не переживай, мама, со мной не пропадешь.
Белые ночи Питера восхитили Машу и Кольку. Они не могли оторвать взгляд от питерского неба. Оно заигрывало с ними ежеминутно, разрисовывало голубое полотно разными красками, становилось то фиолетовое, то розовое. Облака лежали на коралловых столбах, отражающихся в Неве. Набережную украшали рыбаки. Колька потянул маму к ним поближе. Но Маша отошла на безопасное расстояние, наблюдая за ними издалека, видела, как сын расспрашивает у одного узбека, что ловится. Тот со знанием дела хвастался, что судак идет. И тут же в подтверждение слов вытащил огромную рыбину, бросил ее под машину. Только сейчас Маша заметила, что в жигулях сидит молодая узбечка с сотовым телефоном. Она не переставала говорить, вышла из машины, достала трофей, положила в ведро и вновь села на переднее сидение.
Над Исаакиевским собором висела огромная луна – солнце. Нельзя было понять, что это – рассвет или закат. Старинные особняки заливало ярким сиянием, особенно верхние этажи. Огнем горели на горизонте, растекаясь золотом по бирюзовому небу. Внизу зеленовато – синяя подсветка фонтаном вспыхивала на архитектурных строениях. Тени старинных зданий нависали
