тоже становились добрыми и веселыми. И больше от нее ничего не требовали. Весной всегда хорошо и весело.
А дело было весной, когда дожди уже прошли, а жаркость еще не наступила, да и про осень никто еще ничего не знал. Однажды Афца игралась сама с собой, как обычно, когда к ней подошел поросенок по имени ХРЮ. Этот Хрю и говорит:
– Давай с тобой поиграем, Афца! Что ты все одна, одна да одна играешь?
– Нет, – говорит наша Афца. – Я с тобой играть не хочу. Ты вон какой чумазый. Иди умойся!
Поросенок по имени Хрю не обиделся. Он подумал: «И правда! Наша Афца такая красивая, и на голове тоже – цветы. Таких ни у кого… А я такой… Пойду умоюсь!» И ушел.
И Афца осталась одна играться в траве.
Поросенок по имени Хрю умылся в самом чистом дальнем ручье и пошел обратно. Но пока он шел, то весь запылился, потому что у него не было таких красивых длинных ног как у Афцы. Ножки у него были коротенькие. К тому же он все время тыкался пятачком в землю – это уж у него такая привычка была. Поэтому пришел он к Афце снова весь чумазенький.
И снова Афца не захотела с ним играть.
Тогда поросенок по имени Хрю говорит:
– Давай, Афца, мы с тобой вместе сходим к самому чистому ручью. Я там умоюсь, и мы вместе станем играть. Я – весь чистый. И ты – со своими цветами. Здорово! Правда же?
– Не здорово, – отвечает Афца. – Знаю я этот чистый ручей. Он очень далеко. И там рядом лес с волками и медведями.
– Ну и что? – удивился поросенок по имени Хрю. – Мы же будем двое!
Но Афца забоялась и не пошла к дальнему ручью рядом с лесом, где волки и медведи.
И на другой день.
И на третий.
И даже после весны, летом, – она тоже не пошла…
А потом наступила осень.
Никто не знал, что это такое. Но все почувствовали грустность. И даже Афца уже никого больше не радовала – так всем стало печально: как она теперь ни старалась – ну ничего не выходило! Все скучали и даже плакали. Да и поросенок пропал. Говорили, что он пошел в лес, который рядом с дальним ручьем, и не вернулся оттуда – потому что один.
А у Афцы вдруг стали желтыми уши, которые были как листья. Но цветочки на голове еще держались, хотя никого уже не радовали. И так от этого стало Афце грустно, что она, наконец, решилась сходить к дальнему ручью – и пошла.
Пока Афца дошла до ручья, уши у нее совсем увяли, и их сорвал налетевший ветер и дождь, а навстречу ей вышли все волки и медведи. Они посмотрели на Афцу, но не узнали ее, и осторожно приблизились.
– Это что еще за образина? – спросил Главный Волк.
– Ага! – поддержал его Главный Медведь. – И на голове какой-то ужас.
И взревел испуганно:
– Стрррашный зверррь!
Главный Медведь испугался, потому что привык только к своим волкам и медведям. Он с ревом убежал в свой лес. А за ним – и все остальные лесные звери.
Наша Афца удивилась на таких глупых волков. А тут как раз
