подарок зоопарку, – сказал он, – покупать манулов не всем по карману, а они получат четверых здоровых привитых котят абсолютно бесплатно.
– А мне вот не то, что за котёнком – за цветком некогда ухаживать, – вздохнула Ника, – еле успеваю поливать фиалки, которые подарила мама, а чаще всего это делает Вика, пока я в очередной командировке. Недавно одна фиалка цвета – очень красивым розовым цветом. А я это увидела только на фото, которые скинула мне сестра.
Виктор понимающе кивнул. Ему ли не понимать, что такое цейтнот!..
Ника посмотрела на себя в зеркало под потолком кабины "ягуара". А с виду и не скажешь, что она на грани невроза – свежее золотисто-розовое лицо, задорные серо-голубые глаза. Мальчишеская стрижка зачёсана нарочито небрежно. Серая рубашка-"поло" и синие джинсы обтягивают статную фигуру с крепкими руками ногами и пышной грудью.
– Отлично смотришься, – поймал ее взгляд Виктор и коснулся губами мягких Вероникиных волос.
Девушка благодарно улыбнулась ему.
***
Чёрный "ягуар" сбавил скорость на въезде в город и заскользил по аккуратной одноэтажной улочке. Красные и синие крыши белёных домиков, добротные заборы, ровная дорога. По пути располагался небольшой рынок, где бойко торговали вареньями, соленьями и молокопродуктами. Промелькнул ещё один указатель – "Музей литературы и музыки"; "Дом-музей А. А. Грэя"; "Дом-музей К. И. Мещерского", "Квартира-музей Г. Эдвардссона"… Всего стрелок было более дюжины, и Виктор вернулся назад и притормозил, чтобы все прочитать.
– Как же тут много музеев, – заметила Ника. – А ведь ты говорил, что этот городок меньше Краснопехотского.
– Да, сюда многие творческие люди приезжали, и кое-кто оставался, – Виктор сфотографировал указатель. – Не хотели уезжать, настолько их покоряли тишина и местный воздух – какой-то небывалой чистоты. Считалось, что здесь благотворная атмосфера для творчества и научной работы… И люди, имеющие проблемы с сердечно-сосудистой или дыхательной системой, здесь быстро чувствуют улучшение самочувствия. Многие сюда затем и едут – отдышаться. А деятелей науки и искусства манит тишина и уединение. Здесь до сих пор нет домов выше трёх этажей и сохраняется особый микроклимат. Да ещё поблизости – монастырь с его легендарным источником, – Виктор зарулил в кованые ворота и оказался перед фасадом трёхэтажного особняка с лепниной, кариатидами и эркером. "Гостиница "Синеозерск", – гласила золотая вывеска на фронтоне. Судя по всему, раньше это были чьи-то частные апартаменты – до 1917 года. Интересно, что случилось потом с их владельцем…
Они сняли двухкомнатный люкс с эркером и у стойки заспорили из-за оплаты. Виктор хотел заплатить за номер сам, а Ника настаивала на разделении оплаты и одержала победу.
– Только тебе и удаётся переспорить меня, – констатировал Виктор, когда они поднимались по широкой лестнице, покрытой алым ковром.
– А я с детства такая – что решила, то и делаю, – ответила Ника, – все знают: меня не переупрямишь.
