поймет. Сейчас слишком много дел, позже он выберет время, тщательно обдумает всё и докопается до этого беспокоящего фактора. Пока же надо усилить агентурную работу в отношении директора института, он выполняет свои обязанности в области сохранения государственной тайны слишком халатно. Во время эксперимента по глазам директора было видно, что некоторыми подробностями о возможностях вируса, озвученными Вильманом, он был удивлен не меньше остальных. Это значит, что либо директор не держит руку на пульсе, либо Вильман сознательно держал его в неведении. А это уже подозрительно. Необходимо проверить всю команду Вильмана или всех тех, кто взаимодействует с ним, если он работает один. Не мог же он абсолютно в одиночку создать то, над чем десятки лет бились мощнейшие научные учреждения. Он упоминал что-то о своих учителях и соратниках, надо выяснить о тех и других всё, вплоть до мелочей…
Звонок телефона правительственной связи прервал его размышления. Звонил премьер-министр, и полковник поспешил ответить. Но вместо голоса в трубке раздавались едва слышные шумы, не то шипение, не то кряхтение. Полковник несколько раз произнес «Алло», сбросил вызов и тут же перенабрал номер Премьера. Тот должен быть сейчас в районе аэропорта, возможно, уже на борту своего самолета, там нет и не может быть сбоев связи. Однако Премьер трубку не взял, вероятно, у него возникли срочные дела, и полковник нажал сенсор отбоя. Через пятнадцать минут он перезвонит ещё раз, пока же дел хватает и у него. Полковник посмотрел на помощника, подобострастно ожидающего его распоряжений, но продолжить разговор не успел – служебный телефон помощника громко зажужжал вибровызовом. Тот бросил на дисплей мимолетный взгляд, собираясь сбросить вызов, но тут же нахмурился и взял трубку.
– Это из охраны премьер-министра! – сообщил он и произнес: – Алло, я вас слушаю, господин…
Собеседник помощника перебил его целым потоком фраз, и у него расширились глаза от испуга:
– ЧТО?!! Я… Да! Передаю трубку! – Он рывком протянул полковнику телефон и выпалил на одном дыхании: – Премьер-министр умер! На борту своего самолета! У его секретаря конвульсии!
Полковник схватил трубку, но ответить так и не смог. Вместо вдоха его легкие сократились, словно от удара в солнечное сплетение, тело свело судорогой, из горла вырвался булькающий хрип. Полковник выронил телефон и забился на сиденье, тщетно хватая ртом воздух и разрывая руками узел галстука, ставший внезапно тугой удавкой. Жестокая боль пронзила тело, швыряя его на пол автомобиля и скрючивая в дугу. Легкие будто рвались на куски, глаза захлестнула кровавая пелена, от недостатка кислорода мозг пылал огнем.
– Ви… рус… – с жутким сипением прохрипел полковник, уже не замечая, как рядом с ним хватается за горло хрипящий от удушья помощник, и опешившие охранники беспомощно суетятся над ними обоими. Разрушающийся от адской боли мозг словно взорвался, разлетаясь на части, и внезапно
