anza>«Вдруг зацепиться за пустяк…»
Вдруг зацепиться за пустяк:
Росток игрушечным кинжалом,
Часов беспечное тик-так
И памяти бессонной жало,
В прорехи звёздные сквозняк,
Расфокусированность взгляда —
Всё – будто кокон шелкопряда…
Кто тот неведомый рыбак,
Отдавший световую нить
На сеть нездешнего плетенья,
Чтоб в океане отчужденья
Печаль чужую уловить?
Или попасться в нежный плен
Предощущения цветенья —
Вдыхать древесных сновидений
Эфир зелёный перемен.
Любви тончайшее лассо —
Не выскользнуть из этой сети…
И крупным планом – дети, дети —
Судьбы внезапное лицо.
«Ветер на рассвете в голубой пастели…»
Ветер на рассвете в голубой пастели
Сдвинул гору тучи, чтобы полетели
И легли, упали на моря и дюны,
На леса и скалы световые струны.
Вытяну тончайшую пёрышком старинным,
По ночам звучащую песней лебединой,
Уведу в подстрочник диких трав, пророчеств,
Тайны многоточий, бездны одиночеств…
А к утру в катрене нерва трепетанье:
Тремоло и трели, хрустали в гортани, —
Юной филомелой[1] рвётся вон из плена,
Как душа из тела, песня из катрена —
Отдалённым эхом света-паутинки,
Тем, что опадает из небесной синьки,
Тем, что замерцает в темноте кромешной,
Как пойду дождями по дорогам здешним.
«Перевести с речного на земной…»
Перевести с речного на земной,
Цветочного, лесного, и дыханье
Перевести,
и время, что со мной
Неравную игру на выбыванье
Ведёт. Упасть в объятия травы,
Вдыхать настой цветущих медоносов
И дочитать до утренней главы
Повествованье мелей, миль и плёсов.
Постичь урок смирения волны —
Итог полётов, гибельных баталий,
И обнаружить фолиант луны
На дне реки, в глубоком зазеркалье.
Ах, время, – мой насмешник-визави!
Как дописать сонет, сонату, песню —
Том переводов на язык любви?..
И уронить на дно реки небесной.
«Свет неба, дыханье цветов…»
Свет неба, дыханье цветов,
Зелёные летние дЫмы…
В подстрочнике жизни – любовь:
Любовью хранимы, гонимы.
В глаголах прощальное «эл»,
Короче строка многоточий,
А я прочитать не сумел
Седых одуванчиков почерк
Летящий, гекзаметры волн,
Концертов цикад партитуры,
Кудрявых каракули крон
И тайные знаки цензуры
На строфах созвездий – молчит
Небес фолиант в изголовье.
И только безумный пиит
Внимает звучанью безмолвья.
Он плачет, любимец богов,
Смеётся и машет руками.
И сад засыпает его
Черешневыми лепестками.
«В сентябрьской ауре дерев…»
В сентябрьской ауре дерев
Бурлит реторта.
В ней – сон и явь, и миф, и блеф,
Аmor et morte.
Велик Алхимик – cветлый лик —
ВолнЫ легато —
Зеркалит мрамор базилик
В часы заката.
По золоту – легчайший лист,
Едва остывший,
Судьбы незримый Сценарист
Ночами пишет.
И в прописях волосяных —
Все тайны мира —
ЧтО жизнь твоя? Твой страх и стих? —
Честна ли лира?
Каков итог? Истёк ли срок?
Все рiano, forte…
И красной нитью между строк:
Amor et morte.
«Лицедействуют и зеленеют…»
Лицедействуют и зеленеют
В сентябре и трава, и листва.
Летним солнцем залИты аллеи,
Синева
